У первого трюма хохот. Никто не работает. Резвятся. Брызгаются из кишки, приспособленной для заполнения бочек-противовесов. Орут:
— Секонд! Страйк!
Кто на этом трюме главный, черт бы его побрал!
Чего они бастуют, рожи сопливые! Наконец один тыкает пальцем в шкив блока у грузового шкентеля на стреле. Пробую блок. Не прокручивается. Заело. Ну и что? Сами расходить не могут? Раза два ручником ударить по шкиву. А они «страйк»! Простой за наш счет.
— Боцмана сюда!
Здесь я сведу с ним счеты. Его дело подготовить грузовое устройство. Он за этот подлый шкив отвечает. За «страйк», за простой.
У боцмана физиономия делается виноватой, сопит, материт докеров.
Пока он ходит за ручником, ломиком, британцы продолжают резвиться возле тихой дыры трюма.
Окружают меня, суют в нос газету. «Ивнинг ньюс». Фото полуголеньких девиц. «Мисс Австрия», «мисс Австралия»… Очевидно, в Лондоне проходит конкурс этих мисс. Наконец догадываюсь, о чем они лопочут. Где «мисс Россия»? Почему нет «мисс России»? В России нет красивых девушек? Если собрать с каждого русского всего по два шиллинга, они принесут, да, да, принесут на руках нам такую мисс, такую мисс, которую мы сможем увезти с собой в Россию…
— Заткнитесь, болваны! — советую я им, стараясь сохранить добродушие. Я говорю на русском, но некоторые слова они отлично знают. Эти слова они повторяют за мной хором. Хоть бы у одного я увидел носовой платок. Сопли висят до подбородка. Ну и рожи! С такими темпами мы будем разгружаться недели две.
— Крутится блок, — докладывает боцман.
Англичане потихоньку гаснут и разбредаются по местам.
Но шум поднимается у носового трюма. Шпалы у меня в кормовом трюме.
— Что случилось?
— Джон краской испачкался. Вас требуют.
— Боцман, красили у четвертого номера?
— Только надстройку румпельного…
— Неужели другого времени не могли выбрать? Сотня людей на палубах крутится!
— Там везде на ихнем языке плакаты вывешены, по закону!
— Пошли разбираться!
Толпа пляшет вокруг одного раскрашенного суриком Джона. Зачем он лазал к румпельному, болван? Сам виноват. И аншлаги — прав боцман — висят по всем правилам. Но боже мой, как они размахивают кулаками и крюками: «Мани!» — «Деньги!» А испачканы рваные, жалкие брюки и ладони.
— Спокойно, Семеныч, — успокаиваю я себя, а не боцмана. — Прикажите принести растворитель. Главное — не идиотский престиж, а работа.
Но не удерживаюсь. Тычу пальцем в брюки Джона, делаю самую презрительную физиономию, на которую только способен. И вдруг кричу волевым, как у Нельсона при Трафальгаре, голосом:
— Вёк! Работать!
Помогает.
Возвращается из госпиталя чиф. Паренька оставили там. Позвоночник цел. Насчет сотрясения мозга еще неясно. Лежать несколько недель.
Боцман с ходу жалуется чифу, что я не разрешаю вахтенному у трапа работать. Вечный конфликт чифа с вахтенным помощником. Если матрос у трапа начнет работать, он принципиально за трапом смотреть не будет. Даже если по трапу вынесут капитанский сейф, матрос скажет, что он не видел: ему приказали работать, а глаз у него не десять — два, и смотреть ими в разные стороны только в цирке умеют…
Мы крупно цапаемся с чифом. От этого настроение ухудшается еще больше.
Вижу, что вся толпа докеров с носа повалила в надстройку. Бочки-противовесы повисли в воздухе. Лебедки стали. Приятная тишина.
Появляется капитан. Капитан интересуется, почему вахтенный матрос красит, знаю ли я правила несения вахтенной службы в иностранных портах.
Я слишком давно связан с флотом, чтобы валить вину на другого. Выйдет хуже, хотя так и подмывает пожаловаться на чифа.
Капитан сразу опять убывает.
Спускаюсь в надстройку. Столовая команды полным-полна докерами. Сигаретный дым, гул. Играют в шашки, в «шишбеш», листают газеты.
Грегори Пек подносит железную кружку чая.
У них уже ленч, что мы переводим — второй британский чай. Хорошо хоть забастовки нет. Я отмахиваюсь от чая. Грегори обижается. Беру кружку с мутным пойлом. Слабый чай с молоком и минимумом сахара, если он там вообще есть. Отрава. Они хлебают его на полный ход. Сидят в шляпах и кепках. Грегори полощет кружки в своем ведре. Рядом сундучок стоит — деревянный ящик с ременной ручкой. Там полотенце, ножи, кишка какая-то.
