— Здоров, кряжина. А я поклон от своих принес.
— Спасибо на добром слове, — ответил Юрка.
Сергей отобрал совок.
— Пригляделся, как ты орудуешь. Плохо, сил не бережешь. Хоть и здоров, слов нет, а к обеду вымотаешься. Гляди: пускай совок так, чтоб черен лопаты по колену шел. Гляди, как колено, словно рычаг, рукам помогает. — Сергей подцепил с насыпи кучу песку, ничуть не меньше тех, которые подхватывал Юрка, и легко перекинул в сторону. — Это нам Саватьева показала. Она когда-то в молодости у купца погреба рыла…
Ребятам способ Саватьевой понравился, но самому Юрке он пришелся не к рукам. Копальщиков он заставил вскопанную землю оставлять не ровным слоем, а валками, тремя грядками, так, чтобы с одного маху можно было больше насадить на лопату. Огромный совок грабарки и так казался Юрке легким, а со «способом Саватьевой» он почувствовал — мала лопатка, ему нужен совок вдвое больший.
Девчата отставали, все глубже и глубже уходила Юркина бригада в землю.
Лязг лопат, визг тачечных колес, стук топоров, рычание грузовиков, подвозивших булыжник, грохот выгружаемого камня, крики плотников, поднимавших бревна: «Р-р-раз-два, дружно! Взяться нужно! Раз! Два!» — в весь этот шум ворвались звонкие удары: «Дун! Дун! Дун!» Какая-то женщина, взобравшись на самую верхушку песчаного холма, с самым серьезным видом стучала палкой по пустому ведру.
— Что такое? Что это она? — заинтересовались землекопы.
— Обед! Ко-о-ончай работу! Обед!
Юрка откинул грабарку и сказал:
— Шабаш, ребята! Складывай лопаты!
Он пошел вдоль рукава, где работал их колхоз, вглядываясь в лица землекопов. Попался на пути потный, грязный, веселый Спевкин.
— Что, брат, — закричал тот еще издалека, — не сдает наша! Не хуже других идем!
— Дмитрий Дмитрич, мне бы Никиту Прутова надо видеть, — сказал озабоченно Юрка.
— Прутова? Он на кузнице.
Юрка с минуту постоял в раздумье, потом повернулся и, проталкиваясь среди народа, зашагал в сторону от реки. А за его спиной громкоголосо шумел огромный лагерь.
Если б такую гэс пришлось строить во время войны, люди работали бы день и ночь, работали через силу, недоедали, недосыпали и считали бы — так нужно.
Народ понимал бы Паникратова, а он знал бы подход к народу.
Сейчас нельзя заставить работать через силу, нужно заставить работать во всю силу! Кажется, простая арифметика — во всю силу чуть меньше, чем через силу, стоит снизить темпы, и вот вам — нужный результат. Но жизнь сложна и не любит упрощений…
На митинге, открывавшем начало земляных работ на стройке былинской гэс, Паникратов назвал строителей колхоза «Свобода» «гвардией нашей стройки».
Сейчас командир этой «гвардии» Макар Возницын шел сзади и ноющим баском гудел над самым ухом Паникратова:
— Из «Рассвета» не вышло девять человек, из «Пахаря» — пятеро. Прополка, мол. А мы, как богом проклятые, все на себе везем. У меня тоже рабочих рук не хватает. Дни-то вон какие стоят — сушь, жара, овощи поливать не успеваем.
— Ты по кому это равняешься, Макар, по «Рассвету», по «Пахарю»? Они по тебе должны равняться.
Паникратов уже десятый раз говорил, а Макар уже десятый раз слышал эти слова и потому, пропустив мимо ушей, продолжал:
— А вчера из «Пахаря» ребята, когда тебя не было, удумали: бредник принесли и давай рыбу бродить.
— Слышал… А твои, говорят, лопаты побросали да битых часа три с берега глазели, советы давали, с какой стороны заходить. Тоже отличились. Гвардия!
— Э-эх, Федор Алексеевич, поработай с такими бок о бок, у кого не отобьет охоту!
— А почему на Важенке ни у кого охоты не отбивает? — свирепо повернулся Паникратов к Макару. — Почему там Трубецкой авторитетом пользуется? Вспомни, как ты кричал да заносился: мы, мол, колхоз «Свобода»! Мы по пяти рублей на трудодень даем!..
Макар понял, что разговор принимает нежелательный оборот, помялся, поворчал себе под нос:
— Нянчатся с чапаевцами. И райком, и райисполком. Так бы с нами-то, — и отстал от Паникратова.
Паникратов пошел дальше. По наезженной колее грузовики подвозили к берегу камень и песок для засыпки дамбы. Мелькали лопаты. На куче влажного песку сидело человек пять: один, скинув сапог, запустив в него по локоть руку, щупал с сосредоточенным видом гвоздь в подметке; остальные курили и от нечего делать глядели на товарища. Все они, узнал Паникратов, были из колхоза «Свобода». Он подошел и нарочито бодрым голосом, который должен означать: «Всюду хорошо, а вот у вас — заминка», — спросил:
