Пипо пробыл в отсутствии долгое время, и его путники уже начали беспокоиться, когда Ларри громко вскрикнул. Посредине реки, вниз по течению, возвращался Пипо, и — о радость! — он плыл в лодке настолько просторной, что в ней могли поместиться они все вместе со своим грузом.
— Я вам ничего не сказал, так как не был уверен, что это мне удастся, — сообщил Пипо, выводя на берег. — Но ведь так будет гораздо лучше, не правда ли? Если кто-нибудь догоняет нас, то он все равно не найдет никаких следов.
— Но как ты добыл эту лодку, Пипо?
— При помощи небольшого золотого самородка из моего мешка, который я дач пастуху, владельцу этой лодки.
Все уложили свой багаж в лодку, а затем растянулись во всю длину на дне ее, предоставив управление лодкой неутомимому Пипо. Вскоре джунгли остались позади, и по берегам реки появились стройные кокосовые пальмы. Здесь Пипо подплыл к берегу и, набрав полузрелых кокосовых орехов, расколол их и роздал своим спутникам. Жара была почти невыносимой, так как солнце уже стояло высоко на небе, но сладковатое молоко орехов было холодное, точно его принесли прямо со льда. Невозможно было бы придумать ничего более освежающего и приятного.
Немного дальше лодка поплыла по быстрине, и вскоре затем течение понесло пут-ников мимо кофейных и тростниковых плантаций.
Они поочереди спали весь день — все, кроме неутомимого Пипо, остававшегося у рулевого весла и не позволявшего никому сменить его.
К наступлению ночи Пипо причалил лодку к берегу, разбудил спавших и сказал, указывая на хорошо вымощенную дорогу:
— Две мили до Акапулко.
Прекрасно отдохнув, путники снова надели свои мешки и с легким и радостным сердцем пустились в уже недалекий путь. В девять часов вечера они уже были в Акапулко, нашли себе помещение в гостинице и наслаждались давно забытым ужином. Затем все растянулись на удобных мягких постелях, и Томсон пробормотал уже сонным Голосом:
— Спасибо этому маленькому бездельнику Пипо! Без него мы пропали бы.
XVII. Письмо, полученное через год
Тотчас же по посадке на пароход Роберт написал следующее письмо:
"Дорогая Эльза!
Я был так поражен, вспомнив, что сегодня ровно год, как я уехал из Плейнфильда. Кроме того, я вспомнил, что обещал посылать тебе время от времени весточки о себе.
Я сильно замедлил выполнить это обещание, но это не от меня зависело. Часто вспоминал я о Плейнфильде, но жизнь моя со времени отъезда из него была так полна работой, приключениями и опасностями, что я и не заметил, как пролетело время.
Мексика именно такое место на земле, откуда ты меньше всего могла рассчитывать получить весточку.
Получив это письмо, ты придешь в недоумение, каким образом я сюда попал.
Ты, конечно, помнишь Ларри, который был со мною в Плейнфильде как раз перед тем, как я уехал в Мексику. Скажу тебе сразу всю правду: мы с Ларри, которые еле могли существовать на свое жалкое жалованье, возвращаемся домой уже далеко не такими бедными, как были, и все это благодаря подарку и покровительству так называемых горных братьев, которых многие здесь ненавидят. Я совсем иного мнения о них, но об этом я расскажу уже при свидании.
С нами едут еще три добрых друга. Некий Гамильтон — железнодорожный служащий, наш верный друг и компаньон в руднике. Очаровательный ворчун, старый рудокоп Томсон, который ни в горе, ни в опасности не покидал нас и теперь отравляется с нами служить на железной дороге. Третий наш друг — индеец Пипо. Я знаю, что Пипо страшно понравился бы тебе. Сильный, преданный, честный, добродушный и всегда веселый — вот каков наш Пипо. Это молодой пеон, индеец-ацтек, которого мы выкупили из рабства в городе Иаутенек. Мы все такого хорошего о нем мнения, что везем его с собою домой и решили дать ему образование.
Привет твоему отцу и матери и поцелуй каждому из малышей.
"Колима", пароход берегового плавания, на котором мы возвращаемся домой, останавливается во всех значительных портах. Следующей пашей стоянкой будет Гуаймас, и так как там имеется и конечная станция железной дороги, я надеюсь иметь возможность отправить оттуда это письмо.
Твой старый друг Роберт Бельвиль
