Наконец пришла помощь и от 8-го армейского корпуса генерала артиллерии Хайтца. Корпус подходил по шоссе с запада и занимал позиции вдоль него. 8-я пехотная дивизия генерал-майора Хёне и 137-я пехотная дивизия генерал-лейтенанта Бергмана значительно разгрузили все еще сражавшуюся в Смоленске 29-ю пехотную (моторизованную) дивизию генерал-лейтенанта фон Больтенштерна. И это было сделано как раз вовремя, потому что начались жестокие бои на северном участке кольца окружения. Там между Ярцево и Торопцом советские войска пытались прорваться через реку Вопь. Третья танковая группа была вынуждена наскоро отразить своими дивизиями эти опасные атаки, а затем в несколько дней спешным порядком перебрасывать все свои танковые соединения в северо-восточном направлении. [66]
Протяженность фронта, по реке Вопь составляла 50 километров. Семь советских стрелковых дивизий и одна танковая бригада почти непрерывно атаковали пять немецких пехотных дивизий, занявших оборону по реке. Советская артиллерия применила здесь впервые новые реактивные минометы, которые немецкие солдаты окрестили «сталинскими органами». Эти установки залпового огня могли за 30 секунд выпустить более 320 реактивных снарядов.
Реактивные минометы и танки Т-34 были самыми неприятными сюрпризами двух первых месяцев кампании на востоке. Их не ожидал ни один из офицеров немецкого Генерального штаба.
О трудностях, возникших с образованием нового кольца окружения, один из репортеров роты пропаганды писал:
При проведении советскими войсками оборонительной операции после падения Смоленска обстановка складывалась почти так: немецкие танковые и моторизованные дивизии после прорыва «линии Сталина» располагались по дуге по обе стороны дороги Минск — Москва, от Новобыхова на Днепре до Рудни (в 100 километрах севернее Витебска). Смоленск огненной точкой сражений располагался в верхней оконечности более чем 450-километрового полукруга, гигантским плацдармом выдававшегося из Белоруссии на восток. Из этой дуги прямо вперед вдоль верхнего течения Днепра и автодороги протянулся длинный перешеек. Он был весь заполнен советскими войсками, которые еще были способны свободно передвигаться по шоссе и проходившей рядом железной дороге. Сначала немецким дивизиям не удавалось перехватить этот перешеек, [67] подходивший к самой окраине Смоленска, и соединить немецкие группировки на севере и юге от него, так как большевики изо всех сил удерживали эту жизненно важную линию.
В тылу немецких авангардов, которые, в общем, заняли оборону справа и слева от своих путей наступления на краю этого гигантского плацдарма, остались еще многочисленные очаги сопротивления противника, препятствующие тыловому снабжению и сковывающие крупные силы немецких войск.
На некоторых участках немцам сначала принадлежали только дороги и узкие полосы слева и справа от них. Тыловое обеспечение приходилось осуществлять по этим «каналам» под огнем вражеской артиллерии и под угрозой нападения большевистских ударных групп. Даже здесь, за много километров позади линии фронта возникали опасные ситуации, которые приходилось преодолевать тыловым подразделениям, организовавшим снабжение мелкими конвоями, и резервным частям. Временами приходилось вести бои во всех направлениях, и тот, кто не видел карты с нанесенной обстановкой, удивлялся этой войне, как она велась на глубине 130 километров за «линией Сталина». Тем временем напряженная обстановка внутри дуги постепенно нормализовалась с помощью подходивших за танковыми соединениями пехотных корпусов. Леса прочесывались и очищавшись от противника, охрана путей снабжения налаживалась, окруженные советские войска обезвреживались, уничтожались или пленялись.
В то время как бои вокруг кольца окружения продолжались со всей ожесточенностью, главное командование сухопутных войск планировало дальнейшее [68] ведение операции. При докладе обстановки в дальней ставке фюрера в Восточной Пруссии впервые было принято решение забрать у группы армий «Центр» обе танковые группы. Группа армий фельдмаршала фон Бока должна была самостоятельно наступать на Москву своими тремя пехотными армиями!
