В течение следующих нескольких дней нелетная погода заставила нас побездельничать на земле. Но вот 18 апреля была объявлена тревога в связи с тем, что вражеский самолет был замечен над Понт-а-Мусоном. Рид Чемберс и я вызвались посадить этого парня и после получения разрешения мы запрыгнули в машины, уже прогретые и подготовленные предварительно, и взлетели. Я был полон решимости принести нашей эскадрилье очередную победу и даже составил план, каким образом это должно произойти.
День был пасмурным и тучи висели на высоте 3 000 футов. Мы бесстрашно нырнули в них, пробиваясь выше. Наконец мы над облаками - начинаем описывать широкие круги, высматривая дерзкого немца. После тридцати или более минут бесплодных поисков я принимаю решение снизиться под облачность, чтобы восстановить ориентацию. Всё равно в этом секторе бошей нет.
Спустя десять минут я уже нёсся под тучами, оглядывая местность в поисках ориентиров. Внезапно прямо по курсу я обнаружил большой город, странным образом напоминавший Нанси, исключая то, что он находился в другом направлении. Подобравшись поближе, я не поверил глазам, когда детальный осмотр показал, что я был прав. Весь полёт я излишне полагался на собственное ощущение направления и даже не взглянул на компас. Соответственно, я выполнил полный разворот и повел Чемберса в направлении, противоположном тому, где нас ожидал бош. За всё утро мы не приблизились и на десять миль к линии фронта.
Противный самому себе, я повернул домой. Приземлившись, я направился в офис с небольшим докладом, в котором указал, что за время патрулирования вражеских машин обнаружено не было. В принципе, это было правдой, но я не мог заставить себя сообщить, почему в то утро мы не встретили бошей. Но из этого я извлёк ценный урок и никогда не забывал, какое смущение мне пришлось пережить.
В тот же день в Туль прибыл госпиталь, разместившийся в миле от нашего аэродрома. Все сестры были американками, и нашей компании повезло встретить нескольких сестёр по дороге в Туль. После того, как в течение нескольких месяцев мы наблюдали лишь наименее приятных и наиболее старых из французских крестьянок, нам показалось, что никого прекраснее этих американок мы не встречали. Мы оказали им самый сердечный приём, вознаграждённый тем, что нас пригласили на танцы. Вообще-то приглашены были все парни эскадрильи и нам было поручено передать приглашение. Однако в связи с тем, что именно мы открыли эту золотую жилу, нами сразу и к обоюдному согласию было принято решение ничего такого не сообщать. Мы продолжили прогулку, думая о том, кто какую девушку пригласит на танец и как мы обошли приятелей, которым придется коротать время в лагере за карточной игрой!
Тем не менее, когда подошёл срок, мы не смогли больше таиться. Собрав всю толпу, мы представили их девушкам - и немедленно пожалели. Но в целом, присутствие девушек из родной стороны рядом с нашим аэродромом - второе из лучших событий, произошедших с нами во время войны.
Генерал Лиггетт (Liggett) - командующий Первым армейским корпусом и полковник Вильям Митчелл (William Mitchell) - командующий Воздушными Силами, посетили нашу группу на следующий день. Меня выслали продемонстрировать фигуры высшего пилотажа для того, чтобы развлечь гостей, а по приземлении, выслушав их похвалы, я обнаружил поломку в двигателе. Эта маленькая катастрофа сделала невозможным участие в обстреле окопов на бреющем, который наша эскадрилья предприняла в четыре часа пополудни того же дня близ Зайшпре (Seicheprey). Атака завершилась полным успехом и все ребята вернулись довольные тем, как им удалось напугать войска, не ожидавшие налёта аэропланов. Обстрел на бреющем пожалуй, самый увлекательный вид спорта в авиации и связанный с наименьшим риском для пилота. Аэропланы, завывая двигателями и поливая всё потоком пуль из двух скорострельных пулемётов, пикируют так стремительно, что обычно солдат для защиты ищет какое-нибудь укрытие, а не оружие.
Машина пролетает над головами столь быстро, что, как мне кажется, к моменту, когда мы улетаем, навести орудие невозможно. В пилота возможно попасть только в том случае, когда ему случается пролетать через зону плотного заградительного огня. Мне часто доводилось пикировать на шоссе, заполненное немецкими войсками на марше - хватало одного захода. Если они и вели по мне огонь, я про это не знал и никогда не находил следов попаданий на крыльях.
