— И что из этого?
— Если бы Призрак был настоящим призраком или разновидностью партизана, поддерживающего связь с Донованом каким-то неизвестным методом, скажем, телепатией, не думаете ли вы, что он использовал бы земное слово?
— Хорошо, почему же тогда?…
— Потому что он никогда не слышал его по другому, — сказал ему Сджилла, страдая от неспособности Сарно увидеть очевидное, — потому что он услышал его от лларанского солдата, понял его устрашающую силу и использовал в удобный момент.
— Вы допускаете огромное число совпадений и врожденную способность землян, даже одиноких и измученных, причинять неприятности именно там, где ущерб самый большой, — подчеркнул с сомнением Сарно.
— А разве вы предпочтете поверить в кровожадного и непобедимого призрака? — парировал Сджилла. — Призрака, способного появляться и заставлять ваши волосы встать дыбом даже тогда, когда мы разговариваем тут, окруженные всей военной мощью Империи?
Сарно непроизвольно посмотрел за его спину и смутился:
— Вы почти так же хорошо убеждаете, как и Донован.
— Я и должен. Я учился этому прямо из первых рук, как говорится.
— Из каких рук?
— Не важно, вернемся к пяти непострадавшим, которых мы еще не рассмотрели. Или шести, включая Призрака. Для вашего сведения, еще один, кроме Донована, Харриса, Риерсона и Ногалеса, был на Рисстайре. Хогате Йоганда. Он был членом экипажа на том же судне, что и Ногалес, но он не причинил такого беспокой ства, и поэтому его не запомнили. Вы помните Ногалеса?
— Забуду ли я его когда-нибудь? Он выпрыгнул из корабля, перевозившего груз мехов, и провел почти пять лларанских месяцев в лесу. Я заставил поисковые партии прочесывать все заросли вокруг порта.
— А судно? Ушло домой без него?
— Еще чего! Я не дал им портовой очистки, пока они не привели потерявшегося. Даже заставил их участвовать в поисках. Они прыгали там как сумасшедшие! — Его глаза заблестели при этих воспоминаниях. — Хотя им больше ничего и не оставалось. Так Йоганда был на борту, а?
— Правильно. И он очень живо помнит, как искали Ногалеса. Помнит и стычки с некоторыми видами местной живности.
— С марками, — подтвердил Сарно, — с марками, клянусь звездами! Да, я помню, что корабль потерял двоих из экипажа, прежде чем Ногалеса наконец поймали…
— Он также помнит какой-то цветок, то, что погрузился в сон на какой-то приятной поляне, несмотря на свой страх, что марки доберутся до него, пока он спит.
— Ему не надо было беспокоиться: марки так же хорошо, как и местные жители, знают, что места, где растет ксиль'тресск, надо обходить подальше.
— Значит, уже понятно, почему не заснули пятеро, — сказал Сджилла, — осталось выяснить, почему не заснули еще четверо, и мы свободны и можем отправляться по домам. Может, когда мы выясним, откуда иммунитет у этих четверых, которые никогда не были на Рисстайре или даже никогда не покидали эту систему, тогда мы поймем, кто такой этот Призрак Бакстера и каким способом можно поймать его.
— И какой прогресс в этом направлении?
— Маленький, очень маленький. Мы знаем, что Дженнифер Ногалес — брошенная Пола Ногалеса, что она на шестом месяце беременности, мы знаем, что они провели несколько месяцев вместе в Бутте, штат Монтана, в пансионе Маргарет Кессиди. Мы знаем, что, когда Ногалес сбежал от нее, она вернулась в СанФранциско — свой родной город — и ее родители заявили на Ногалеса, и он ждал в тюрьме на Венере выдачи на Землю по обвинению в побеге от жены. Поэтому, что касается пары Ногалесов и Маргарет Кессиди, то похоже, что мы вторглись в настоящую «мыльную» оперу своим несвоевременным нападением.
— Мы знаем, что Ричард Рейберн-старший и его сын были очень близки: это доказала та патологическая ненависть, которую продемонстрировал младший Рейберн при первом взгляде на оранжевые лица после смерти его отца, и отказ сотрудничать и отвечать на вопросы. Потом мы были свидетелями, как пытка только подтолкнула его к краю пропасти безумия, на который его поставили наше вторжение, жестокая смерть его отца и внезапный конец его мира. Так что он почти столь же полезен для нас, как и его мертвый отец.
