– Ты очень добр, но это сервировка стола. Не Пикассо.
Джулиан пошел за ней, наблюдая, как она распаковывает крохотные подарки для гостей, чтобы разложить на столах. Она встала, он обнял ее сзади и прижал к себе. Мягкая податливость ее тела тут же вызвала эрекцию, и, казалось бы, разумный довод о том, что ему не следует быть с ней, мгновенно улетучился. Что, если он мог бы дать ей что-то, ничего не отнимая? Это потребует всей его сдержанности, но он так сильно хочет этого.
– Я много думал о нашем разговоре за обедом.
Гретхен тихо ахнула. Ему стало интересно, виной тому его слова или явная потребность в ней.
– И?.. – спросила она почти шепотом.
– И стал гадать.
Он уткнулся в ее шею, между фразами осыпая поцелуями нежную кожу.
– Ты сказала, что остаешься девственницей, но был ли у тебя раньше оргазм?
– Конечно, – усмехнулась Гретхен. – Пусть я девственница, но еще и взрослая женщина, вполне способная при необходимости удовлетворить свои нужды.
Теперь уже рассмеялся Джулиан. Она всегда удивляла его, особенно своей дерзкой честностью, даже отвечая на смущающие ее вопросы.
– Я говорю о мужчинах. Никто не дал тебе оргазма? – допытывался он.
– Нет.
– Я бы хотел это сделать.
Она вздрогнула, когда он снова коснулся губами ее шеи.
– Э-э-э. Прямо сейчас?
Совсем не идеальное место, но почему бы нет, черт побери?
– Да, прямо сейчас.
Его ладонь скользнула по ее талии, к низу живота и по бедру, под платье, чтобы ласкать обнаженную кожу. Но вдруг замерла.
– Если только не предпочитаешь подождать.
После легкого колебания Гретхен выгнула спину, еще сильнее прижимаясь к нему.
– Полагаю, двадцать девять лет ожидания – достаточно долгий срок, не так ли?
– Так.
Джулиан, не выпуская из объятий, повернул ее лицом к себе. Несмотря на смелые слова, почувствовал в ней тревогу. Она кусала губы, темные глаза одновременно бросали ему вызов и нервно поглядывали на дверь. Он представлял, насколько противоречива смесь ее эмоций, однако не позволит нервничать. Это обязательно случится сегодня!
Опустив голову, он поцеловал Гретхен. Она немного расслабилась и обняла его. Позволила языку дерзко скользнуть по его, отчего он тихо застонал. Доставлять наслаждение ей трудно, особенно когда она касается его вот так, но он сможет. Он полон решимости.
Джулиан обнял ее за талию, притянул к себе и заставил отступать к сцене. Как только ее икры уперлись в деревянное возвышение, усадил на край. Оторвался от ее губ и встал перед ней на колени. Глаза Гретхен широко раскрылись, когда он положил ладони на ее голые колени.
Не сводя с нее взгляда, он потихоньку раздвигал ее ноги, пока не встал между ними. Скользнул руками по бедрам и поднял подол платья, обнажил ноги. Ее мышцы мгновенно напряглись, поэтому он сменил тактику. Хотел, чтобы она полностью расслабилась. Поцеловал ее снова, отвлекая ласками губ и языка, одновременно спуская с ее плеч бретельки платья, открывая бюстгальтер. Сжал одну грудь, медленно лаская и задевая сосок сквозь прозрачную черную ткань. Гретхен застонала ему в губы, и Джулиан, ободренный такой реакцией, снова наклонил голову и втянул ее сосок в рот.
Голова Гретхен откинулась. Крик наслаждения сорвался с губ, пронесся по залу музыкой для его ушей. Он продолжал ласкать его сквозь мокрую ткань, и она отвлеклась настолько, чтобы он сумел запустить руку под юбку. Оказалось, трусики сшиты из той же прозрачной ткани. Когда его пальцы коснулись самого чувствительного места, Гретхен охнула и подняла бедра.
Но он осторожно опрокинул ее на сцену. Сначала она запротестовала, но он не хотел, чтобы она нервно наблюдала за тем, что он делает.
– Лежи, закрой глаза и наслаждайся, – велел он.
Напряжение словно утекало из ее тела.
Он начал с того, что снял с нее трусики и отбросил в сторону. Сел на корточки и стал прокладывать дорожку из поцелуев от щиколотки до икры, и к внутренней стороне бедер. Подул на складки ее лона горячим дыханием. Она стала извиваться под ним. Предвкушение уже копилось в ней.
Он провел языком по ее плоти. Гретхен вскрикнула. Пальцы беспомощно хватались за край сцены. Он снова развел бедра, открывая ее еще больше. Теперь он стал ласкать ее пальцами и языком, добиваясь разрядки. Стоны и крики Гретхен были ободряющей мелодией. Когда они усилились и участились, он понял, что она совсем близка к оргазму. Ее бедра были напряжены так, словно их отлили из стали. Он удвоил усилия, пока отчаянное «Да! Да!» не наполнило комнату.
