Ночью она не могла уснуть, вспоминая о шутливой угрозе стереть помаду. Он намерен снова ее целовать.
Она чувствовала, как при этой мысли девический трепет всякий раз пробегает по телу, а в желудке возникала глухая тоска.
Она ничего не могла поделать. Придется с этим жить. В конце концов, всего четыре дня. Четыре дня вполне можно перетерпеть.
Она постучала в дверь номера и стала ждать, нервно одергивая пестрое платье с запахом.
– Привет, Гретхен! – воскликнул Джулиан, выглядывая из двери. Она заметила, что у него влажные волосы. – Простите, я задержался. Входите. Я только заканчиваю одеваться.
Отступив, он открыл дверь шире. Войдя в номер, она поняла, что он полуобнажен. И мокрые не только волосы, но и сам он. Только из душа. Вокруг бедер обернуто махровое полотенце, если не считать его, Джулиан совершенно обнажен.
Она даже не знала, что сказать. Только уставилась на мускулистое загорелое тело, которое видела на афишах. Оно даже не выглядело реальным, хотя она могла протянуть руку и дотронуться. Джулиан был словно обработан в фотошопе.
– Гретхен?
Она вскинула голову и увидела, что он с улыбкой наблюдает за ней. Кровь мгновенно прилила к щекам, когда она поняла, что поймана.
– Да?
– Садитесь. Я сейчас вернусь.
– Хорошо.
Быстро повернувшись, она шагнула к дивану. При этом старалась, чтобы взгляд был прикован к мебели, а не к полуобнаженному телу Джулиана.
К счастью, он исчез в спальне. Едва за ним закрылась дверь, как она ощутила, что воздух выходит из легких. Иисусе!
Гретхен закрыла лицо руками. Никаких сомнений. Она влюбилась по уши!
Но ей ли мечтать о нем? Для этого существуют женщины не ей чета!
– Простите, – снова извинился он, выходя из спальни. На нем были брюки цвета маренго и голубая рубашка, от которой глаза казались еще ярче. – Не хотел оставлять вас в коридоре, пока одеваюсь. Надеюсь, вы не обиделись.
– Все в порядке, – отмахнулась она, надеясь, что ведет себя достаточно убедительно. – По-моему, в большинстве фильмов вы ведете себя точно так же. Ничего такого, чего я не видела.
Он фыркнул и уселся рядом с ней.
– Да, большая часть моей скромности испарилась несколько лет назад. Когда снимаешься в эротической сцене на глазах у тридцати пяти человек, а потом миллионы видят это на большом экране, беспокоиться особенно не о чем.
– Вы часто снимаетесь в эротических сценах? – спросила Гретхен.
Она представить не могла, каково это – проделывать нечто подобное на людях. Сама даже не могла набраться храбрости раздеться перед мужчиной, что уж говорить о помещении, полном людей?
– Обычно подобная сцена одна в каждом фильме. Я спасаю героиню от плохиша, она старается отблагодарить меня своим телом. Мне это всегда казалось банальным и глупым. Всякий посчитал бы, что после такого драматического опыта женщина долго не придет в себя, но, очевидно, я так красив, что она не может устоять.
– Уверена, большинство женщин в реальной жизни тоже не смогут устоять. Вы в превосходной форме.
Он расплылся в широкой улыбке, которая очаровывала женщин по всему миру.
– Спасибо. Я много работаю, чтобы так выглядеть. Приятно, когда это ценят.
– Не представляю, что для этого нужно!
– Могу объяснить. Усиленные тренировки четыре раза в неделю, а остальные три дня я бегаю по десять миль каждое утро. Отказался от всех пороков, а тренер заставляет меня есть только овощи, фрукты и «худой» протеин.
С каждым словом глаза Гретхен раскрывались все шире. Да это просто ужасно! Ни пиццы, ни хлеба, ни выпечки. Он прекрасно выглядит, но какой ценой!
– Я, очевидно, не готова вложить столько труда в мой внешний вид.
– Как и большинство людей, но это мой источник доходов. Не совсем то, что я планировал, когда перебирался в Калифорнию, но все получилось именно так. Хотя бывают дни, когда я убил бы за печенье с кусочками шоколада. Только одно.
Все это так грустно! Сама она не такая толстая, однако должно же быть что-то среднее.
– Полагаю, о свадебном торте не может быть и речи. Какая жалость! Амелия печет потрясающие торты!
Джулиан прищурился.
– Может, я сделаю исключение и съем пару кусочков этого изумительного торта. Пожалуй, позволю вам скормить мне часть вашей порции, чтобы я не слишком страдал.
