— Андреа Линори убит. Его пристрелил Тано!
Сильвия посмотрела на них, но не успела ничего ответить — Давиде сразу протянул ей листок с записью.
— Я нашел это там, где скрывался Тано.
Сильвия прочитала запись вслух. Но ничего не поняла…
— «Аэропорт Фриджери, 19 октября»… Это сегодня. Но что эта запись означает?
Треви поглядел на Сильвию.
— Фриджери — это заброшенный аэропорт. Там остался только старый ангар.
«…Слушая меня, он все улыбался. На нем был маскарадный костюм. Одет как старинный дворянин: шляпа с перьями, шелковая рубашка с золотыми запонками, а на них алмазные треугольнички. С губ его не сходила улыбка. И когда Линори сунул мне в руки три миллиона, как и было условлено, он добавил от себя еще двести тысяч лир. За того парня, которого я знал ребенком, и только что убил выстрелом прямо в сердце из своего пистолета…»
Давиде оперся руками о стол в фотолаборатории. Ему вспомнились слова, услышанные от монаха Джилло. И сейчас, при взгляде на повешенный сушиться снимок, они, ожив в памяти, наконец, раскрыли ему секрет.
— Запонки…
Давиде стремительно вышел из затемненной комнаты, взял пистолет и пиджак, Направился к двери. Треви обернулся и посмотрел ему вслед.
— Куда это ты собрался, Давиде?
— Скажи Куадри, чтобы держал включенным радиотелефон в машине. Я сам вызову вас.
Бегом спустился с лестницы и влез в свою машину. Он уже тронулся, когда вдруг посреди улицы увидел Стефано. Затормозил и опустил стекло на окне машины.
— Маму я отвез в больнииу, с ней все в порядке. Я хотел…
Давиде кивнул и улыбнулся сыну:
— Сейчас мне надо ехать, я потом тебя сам разыщу.
Стефано вцепился в ручку дверцы.
— Подожди, куда ты?
— Отпусти дверцу. Я же сказал тебе, что мне нужно ехать.
— Нет! Никуда я тебя не пущу! Мне необходимо с тобой поговорить. Я поеду с тобой!
Давиде вздохнул:
— Ну что ж, ладно. Давай садись.
Стефано обошел машину, чтобы сесть рядом с отцом. Но не успел влезть: когда он протянул руку, чтобы открыть дверцу, Давиде выжал сцепление и автомобиль умчался.
Тано припарковал машину у тротуара возле одного из боковых входов Центрального вокзала. Повернулся к сидящей рядом Марии.
— Ты хорошо запомнила все, что я тебе сказал?
Мария кивнула. Тано передал ей чемоданчик.
— Ну, тогда иди. А потом возвращайся сюда.
Мария вышла из машины и смешалась с толпой пассажиров, снующих у вокзала.
Она направилась прямо в зал ожидания, который был ближайшим к путям. Вошла, огляделась вокруг и решила сесть рядом с каким-то играющим ребенком.
По стенам зала стояли деревянные скамьи. На них сидели человек двадцать пассажиров с багажом. Некоторые дремали, одна женщина вязала крючком, парень и девушка — видно, жених с невестой — на глазах у всех целовались.
Мария поставила чемоданчик у ног и начала тихонько покачиваться из стороны в сторону. Ребенок ей улыбнулся. Мария застыла неподвижно и несколько минут сидела, уставившись на вход в зал. Потом опустила вниз руку и затолкала чемоданчик под скамейку, поднялась и вышла из зада ожидания.
Тано видел, как она идет обратно с большой трубочкой мороженого в руке. Он с беспокойством встретил ее вопросом:
— Ты оставила его там, где я тебе велел?
Мария в радостном возбуждении показала ему мороженое.
— Смотри, что мне подарил мороженщик!
— Разве у тебя не было денег?
— А зачем мне они? Он мне дал просто так. Какие все-таки добрые люди…
Тано кивнул. Повернул ключ зажигания.
— Да уж, куда добрей.
Служба контроля над воздушными перевозками только что подтвердила по радио, что на подлете два военных вертолета одной из стран Центральной Африки, которые совершали по техническим причинам посадку на Мальте. За несколько дней до того по дипломатическим каналам была получена надлежащим образом оформленная просьба об оказании им, в случае необходимости, содействия в итальянском воздушном пространстве, и эта просьба была незамедлительно удовлетворена. Официальная цель полета: взять гуманитарную помощь, поступившую из Фонда международной солидарности и вспомоществования.
Экипажи сообщили, что по программе полета они должны прибыть на военный аэродром Санта-Мария в два часа дня. В заявке не содержалось ни слова о возможной посадке в аэропорту Фриджери. Это вообще полностью исключалось также и потому, что после второй мировой войны этот аэродром был заброшен, его единственная взлетно-посадочная полоса пришла в состояние полной непригодности, а из построек уцелели лишь два ветхих ангара.
