В то утро Тано Каридди приехал в контору банка очень рано. И сразу же, собрав на совещание своих подчиненных, произнес, чтобы их воодушевить, краткую речь.
— Ну, теперь не зевайте! — призвал он их.
Для Тано наступил великий день.
На экранах мониторов медленно ползли названия компаний с ценами их акций — как они котировались на этот момент.
— Внимательно следите за «Бартоном» и «Селисом», — приказал сицилиец. — Ровно через сорок пять минут начните скупать «Фрезию», «Смат» и «Примар».
К полудню атакующий маневр вошел в решающую фазу.
— Отлично, — с удовлетворением проговорил Тано, — мелкие держатели попались на удочку и в массовом порядке спускают акции «Международного страхования». Скупайте все! Вот сейчас, сейчас самое время: удвойте цену акций!
В течение одного утра пакет акций «Страхования», принадлежащий банку Антинари, возрос с четырнадцати до двадцати пяти процентов. А наступление продолжалось.
Ровно в четверть второго дня на мониторах появились цифры, знаменующие победу сицилийца. Он достиг своей цели: теперь банк владел тридцатью одним процентом акций «Международного страхования» и практически контролировал всю эту финансовую группу. Тано расслабился в кресле, достал из стоявшей перед ним на письменном столе коробки длинную сигару, зажег ее и чуть ли не со сладострастным удовольствием глубоко затянулся.
А в это время его жена Эстер находилась в полицейском управлении. Она попросила Куадри немедленно отвезти ее к Каттани.
— Нам только что стало известно, — сказал ей полицейский, — что сегодня у него выдалось довольно беспокойное утро. Боюсь, его не так-то легко будет найти.
Они разыскали его в старом деревенском доме, где комиссар укрылся вместе со всеми остальными. Метрах в двадцати, на повороте дороги, все еще стояли автобус и налетевшая на него машина мафиози. Вокруг бродили полицейские и карабинеры, щелкали фотокамерами, делали замеры.
Увидев Эстер, Коррадо не смог скрыть некоторого раздражения.
— Что ты тут делаешь?
Он был небрит, на лице большая царапина. Смертельно уставший, он на мгновенье прикрыл глаза.
— Мне необходимо было тебя срочно видеть, — ответила она. — Я сделала одно важное открытие. Помнишь список каких-то городов? Это маршрут поезда. Мне стало об этом известно в одной швейцарской усадьбе близ Локарно. Мне сказал про поезд господин по фамилии Эспиноза.
— Поезд? — задумчиво повторил Каттани. — Возможно, он может помочь нам разобраться, в чем тут дело.
— Кто — он?
— Один человек, которому многое известно и который сейчас находится здесь, в этом самом доме.
Эстер взяла комиссара за руку.
— Я только что видела, как тебя обнимала какая-то женщина. — Она пристально поглядела ему в глаза. — Кто это?
— Ее зовут Сильвия.
— Меня интересует не ее имя. Я спрашиваю, что она для тебя значит?
Коррадо положил на плечо Эстер руку и проговорил:
— Мне кажется, я ее люблю.
Эстер сразу погрустнела. Она прислонилась к дереву.
— Цель, которую я перед собой поставила, почти достигнута: Тано уже на краю пропасти, хотя сам об этом еще не догадывается. Мне бы радоваться, а я вдруг ощутила свое одиночество.
Он поглядел на нее и ласково проговорил:
— Ведь у тебя есть я, Эстер.
Но Эстер будто не слышала его слов. С отсутствующим видом она уставилась куда-то вдаль. Комиссар попробовал обвить рукой ее плечи, но она покачала головой и отстранилась.
— Нет, — сказала Эстер, — не надо притворяться.
Коррадо хотелось, чтобы она поверила, что это не притворство, а искренний порыв. Он схватил ее за руку и привлек к себе. И Эстер позволила крепко себя обнять и нежно положила голову ему на плечо.
— Ах, Коррадо, — ласково прошептала она, — и отчего только ты вот так не обнимал меня всегда?..
Когда комиссар возвратился в дом, где находились все остальные, он сразу же спросил старого Главу Семьи, известно ли ему что-нибудь о поезде, который должен пересечь пол-Европы.
— Да, — ответил тот. — Это поезд, груженный пятью сотнями тонн радиоактивных отходов. И всю эту отраву, эту гадость хотят выгрузить на один из островков возле Сицилии.
