Василий еще не знал, к чему клонит Вестенберг, но сказал:
— Ладно. Завтра соберем ребят и решим, что делать.
— Почему завтра? — запротестовал Владимир.
— Так сейчас все уже спят.
— Ну и что? Разбудим! Подпольщики должны собираться по первому сигналу. Ночью даже еще лучше. — Таким возбужденным, как сегодня, Вестенберг еще не был. — Завтра может быть уже поздно, немцы нас опередят!
Василий: понимал состояние товарища. Ему, как никому другому, хотелось показать себя в деле. Но то ли это дело, за которое им следует браться? Симацкий не раз предупреждал: главное для них — копить силы для перехода к партизанской борьбе, ничем не выдавать себя. Но тот же Симацкий сегодня заметил, что нужно проявлять и свою инициативу, учитывать обстановку.
— Хорошо, пусть будет по-твоему, — согласился Василий, — позовем и Григория. Послушаем, что скажет он.
Через полчаса все были в сборе. Василий убедился в Володиной правоте: комсомольцы поднялись как по команде и при этом совершенно бесшумно.
Новость ошеломила. Григорий сразу заинтересовался:
— А как он, самолет, очень разбит?
— Почти что цел, — ответил Вестенберг, — только чуть погнуто правое крыло.
— Что там еще думать! — не удержался Мишка. — Уничтожить! Сжечь!
— Подожди, не горячись. Думать надо, — успокаивает Василий, — заниматься диверсиями нам категорически запрещено. Тем более вблизи деревни.
— Но ведь о самолете никто ничего не знает, — не унимается Мишка. — Странно даже, что мы его сами не заметили.
— Мишка прав, — поддакивает Петр, — немцам о самолете еще никто не сообщил. Так что надо спешить.
Спор разгорается. Хранят молчание только девушки. Не спешит высказываться и Григорий. Он сидит опустив глаза, чертит пальцем на скатерти завитушки.
— А на самолете есть оружие? — вдруг подымает он глаза на Вестенберга.
— Да, есть, — отвечает Владимир, — два крупнокалиберных пулемета.
— Так, так, — продолжает Григорий вычерчивать замысловатые фигуры. Чувствуется, что у него зреет какой-то план.
Наконец он говорит:
— Во-первых, надо снять пулеметы и все, что есть в самолете ценного. Во-вторых, закопать летчиков. На всякий случай, чтобы не было следов. В-третьих, проверить, нет ли в люках бомб.
Наступила тишина. Все поняли, что это окончательное решение. Вряд ли его будет оспаривать Василий, даже если у него и другое мнение.
Выждав немного и оглядев товарищей, Василий заключил:
— На задание пойдут только парни. Для девушек есть другое дело. Только что я принес из Освеи новые сводки Совинформбюро. Надо будет разнести по ближайшим деревням. Займутся этим Женя и Маня.
— А я? — обиженно спросила Тоня Фролова.
— Тебе нельзя. Людей не знаешь, можешь постучаться не в те двери. Для тебя у нас есть другая работа. Надо будет вернуться в Себеж и оттуда, со станции, сообщать нам все, что увидишь… Но об этом мы договоримся позже.
Остаток ночи ребята провели в томительном ожидании, никто не сомкнул глаз. А едва рассвело, Василий, Петр, Мишка и Владимир Вестенберг, захватив лопату, топор и кое-какие слесарные инструменты, вышли из деревни. Зная точное место посадки самолета, Владимир довольно быстро привел к нему товарищей. Самолет стоял у края небольшой полянки, в редком сосняке.
Мишка не вытерпел и полез в кабину.
— Ну и красотища какая! — ахнул он, разглядывая многочисленные приборы. — Эх, упрятать бы эту машину до времени, найти летчика да бабахнуть по фашистам!
— Что ж, тащи машину в свой склад, — пошутил Владимир, — потом где-нибудь и танк раздобудешь…
— Хозяйская в Мишке жилка, — отозвался Петр, — сразу виден кладовщик, интендант.
— Н-да… Такой самолетик мог бы пригодиться, — не то защищая Мишку, не то высказывая вслух свои мысли, сказал Василий, — но ладно. Пора за дело.
Демонтаж, против ожидания, подвигался медленно. Пока разобрались с принципом установки вооружения, крепления бензобаков и другого оборудования, прошла почти половина дня. Работали без отдыха. Маленькую передышку позволили себе только после того, как захоронили летчиков.
Оставалось главное — уничтожить самолет. Ребята стояли вокруг большой крылатой машины и думали: как же это лучше сделать?
