Они пересекли улицу, зашли в скверик и уселись на скамейке около фонтана-русалки.
— Значит, говоришь, с радостью… Этого, старик, мало! Радостью сыт не будешь. Умные люди не имеют права ждать милостей от природы! Когда еще к вам в город Христос вторично пожалует! Нет, старик, мы эту самую природу должны сами творить!
— Тоже по пять копеек?
— До чего ж конкретное у тебя мышление! — Строков с удивлением посмотрел на Оспищева.
Леша не понял, чего больше было в этом удивлении — одобрения или осуждения.
— Прейскурант мы с тобой сочиним, — продолжал Виктор Николаевич, — за этим дело не станет. А сейчас слушай, даю домашнее задание, срок выполнения — две недели.
— Домашнее, — недовольно протянул Леша. — Нам и так, знаете, сколько задают!
— Знаю. Только за школьные тебе денег не платят. Гляди.
Строков достал из кляссера марку.
— «В. Ф. Руднев. Командир легендарного крейсера «Варяг»», — прочитал Оспищев. — Ну и что? Я такие и раньше видел. У Борьки Сатекова такая есть.
— Верю. А вот такая? — Виктор Николаевич кивнул еще на одного командира «Варяга».
— Так они ж одинаковые!
— А ты гляди внимательнее! Возьми!
Он протянул Леше складывающуюся лупу.
— Все равно одинаковые, — покрутив перед ней марку, сказал Оспищев.
— Гляди лучше! — приказал Строков. В его голосе послышались металлические нотки. — В текст гляди! Читай по слогам!
Посопев над маркой минут десять, Леша обнаружил, что в слове «Руднев» вместо «Н» написано «Ч».
— Наверно, в литере кусочек от «Н» отломился, — пояснил Виктор Николаевич, — вот и получилось не «Руднев», а «Рудчев». Не на всех, конечно, марках, а только на части тиража.
— Он адмирал был, да? — поинтересовался Леша. — Это когда с фашистами бились?
— Да какая тебе разница! — отмахнулся Строков. — За его чины-звания нам с тобой денег никто не заплатит! А вот за ошибочку… Короче: у меня один знакомый, профессор, только несуразицы собирает, вроде этого «Рудчева». Дает по рублю за экземпляр. Уяснил? Вот ты и пошуруй их у своих дружков! Виду, само собой, не подавай! В филателии — как в спорте, главное — опередить, быть первым! А как опередить, я тебя научу. Может, слыхал, один мудрец сказал: «Знание — сила».
— Журнал такой есть.
— Точно. Темнотой и невежеством широких филмасс надо уметь пользоваться. Они не знают, а ты знаешь! Вот в этом и состоит твоя сила. Ты в спортлото играл когда-нибудь?
— Один раз… Пустой номер!
— А теперь представь, что тебе заранее известно, какие шары выпадут… Так и тут! Популярно я объясняю?
— Ага! — обрадовался Леша. — Значит, если я десять «Рудчевых» раздобуду — десятка моя?
— Моментально! У меня, как на космодроме, ты же знаешь. Только предупреждаю: червонцы просто так с неба не падают! Не надейся!
— А кроме этого капитана есть еще какие-нибудь ошибки, чтоб ребята не знали?
— Не все сразу. Аппетит у тебя, гляжу, отменный! Как бы желудок не испортил. Ну да ладно, покажу тебе еще одну марку. Называется «Фостер»…
— Тоже буква не так написана? — обрадовался Леша.
— Нет, тут другое. На некоторых марках перепутана дата. Надо брать такие, где на конце четверка. За каждую такую четверку по полтиннику.
Алексею хотелось спросить, кто такой Фостер, но он вовремя спохватился. Действительно, какая разница — платить будут не за то, кто он такой, а за дату, и то не за всю, а за последнюю цифру.
— Ты не только у ребят смотри! — предупредил на прощание Строков. — В воскресенье к больничке наведывайся, там такие личности появляются, мастодонты! У них, если пошуровать…
И пошел Алексей Оспищев шуровать.
Строков приезжал не часто — раз-два в месяц, обычно на выходные дни. Бабушке он понравился: обходительный, вежливый, а главное — слушать умеет. С пустыми руками Виктор Николаевич никогда не появлялся: то тортик, то коробку конфет незаметно на кухне оставит. А уж цветочек и ручку поцеловать — это обязательно. К нему иногда приходили люди — тоже тихие, скромные, непьющие.
Строков не кривил душой, когда представился Леше ученым-психологом. У него не было научной степени, он никогда не работал в научных учреждениях, и все-таки его с полным основанием можно было причислить к самым крупным экспериментаторам по вопросам психологии определенного клана людей, а именно — филателистов.
