Спор с безжалостной судьбой - страница 12

---

Перейти на стр. ОК

---

Георгий Иванов

Опять на дорогах Италии:

Порывисто дышит мотор.

Флоренция, Рим и так далее,

Неаполь, миланский Собор…

Блаженствует вечер каштановый,

Над Лидо в полнеба закат, —

Совсем, как в стихах у Иванова, —

Сгорает и рвётся назад.

Но мне ли теперь до Венеции,

До кружев её базилик,

Когда, оборвавшись с трапеции

В бессмыслицу, в старость, в тупик,

Я вижу: в конце траектории,

На стыке дорог и орбит, —

Огромное небо Истории

Последним закатом горит.

Рим

На площади, перед Собором,

Июльский зной не растворим, —

Ложится медленным узором

На горизонт вечерний Рим.

Не так ли святотканной сетью,

Перегоняя ночь и день,

Ложилась на тысячелетья

Его апостольская сень?

Теперь же в бронзовом закате

Лишь тени зыбкие дрожат,

И о другом апостолате

Пророчит медленный закат:

О том, что сумраком незримым

Горящий Запад озарён,

И Первый Рим пред Третьим Римом

В священном трепете склонен.

В пути

Если лопнет передняя шина

Или тормоз на спуске сгорит

И слепая стальная машина

В побеждённое время влетит, —

Пусть застынут в легчайшем виденье

Луг зелёный и синяя твердь,

Потому что последним мгновеньем

Побеждаются время и смерть.

Флоренция

Мне бессонится,

                    мне не лежится.

Канителятся мысли гурьбой.

Израсходовав все заграницы,

Я не знаю, что делать с собой.

За окном флорентийское небо,

А за ним петербургский рассвет.

Мне бы горсточку радости,

                    мне бы

Двухцилиндровый мотоциклет!

Чтоб в бессонницу,

                    в небо,

                    в Италию,

В Петербург,

                    в Петроград,

                    в Ленинград,

И так далее,

                    и так далее…

Через дождь,

                    через снег, через град —

Прокатить бы по шпалам Истории,

По тому, что ещё впереди:

По её винтовой траектории

В побеждённое завтра войти.

Чтоб из завтра взглянуть на Флоренцию,

На сравнявшийся с небом рассвет,

На полёты,

                    бунты,

                    конференции

Наших кибернетических лет.

Мне не спится.

                    Мечты колобродят,

За окном всё забито весной:

Там огромное солнце восходит

Над моей легендарной страной.

Неаполь

Над блоковскими ресторанами,

Над джазом в радужном порту,

Ночь кувыркается рекламами,

Играет в звёздную лапту.

Куда деваться от Италии?!

Вот если б только да кабы —

Уйти, сбежать от вакханалии

Своей же собственной судьбы…

А я мечтаю о Неаполе,

Кочую из кафе в кафе,

Стараюсь разобрать каракули

Неоновых аутодафе.

Так явь становится безумием,

Спиралью, радугой, витком

Над треугольником Везувия

В прохладном воздухе ночном.

Возвращение

Солнце, море,

                    мечты и дороги…

Гулкий сумрак резных кампанил:

Счастье было совсем на пороге,

В дверь стучалось.

                    Но я не пустил.

Мимо! Мимо!

                    Мелькают пейзажи,

Задыхается мотоциклет.

Ветер вскинется, грудью наляжет,

Отшвырнёт фиолетовый след.

И невольно глаза закрывая:

Сто,

                    сто двадцать,

                    сто сорок!..

                    А вдруг?..

Над Венецией ночь кружевная

Начертила серебряный круг,

Захлебнулась неоновым блеском,

Провалилась сквозь тысячи лет,

И на утро проснулась на Невском,

Поджидая февральский рассвет…

Так, под нервную дробь ундервуда,

Возникают былые года,

Появляются из ниоткуда

И, срываясь, летят в никуда,

Исчезая кривым силуэтом

За мазками оранжевых крыш.

Под косым электрическим светом

Вижу стрелку и надпись: ПАРИЖ.

«Горы как горы. Река как река…»

Горы как горы. Река как река.

Люди как люди. Тоска как тоска.

Те же дороги, поля, города:

Всё, как и было, и всё, как всегда.

Те же и то же. Лишь мы изменились:

Стали постарше. Сгрустились, смирились.

Всё, как и было, и всё, как всегда:

Где-то, кому-то пришла череда —

Разом, без спросу. Не ждал, не гадал.

Даром. А прочее — литература.

Мало тебе, барабанная шкура?

1991

«Какая-то странная странность…»

Какая-то странная странность:

Ни грусть, ни любовь, ни тоска.

Её принимаю как данность,

Как музыку, как облака.

Скитанья, блужданья, сознанье,

Чужие бездушные зданья,

За ложь и за правду борьба.

И те же ненужные знанья:

Волшебная участь раба.

«Осенний день давил своею грудой…»

Осенний день давил своею грудой,

Как на гору ползущий грузовик.

Осенний день уже не верил в чудо

Читать дальше

---

Перейти на стр. ОК

---