- Да что случилось-то? Скажите толком!
- Сегодня утром мы спустились к завтраку и увидели, что в мышеловку попалась мышь; ну, я решила отдать ее Томпсону для кота. Ну так вот, незадолго до окончания завтрака я вышла из-за стола и пошла позвать Томпсона, а когда вернулась, то увидела, что миссис Хинтон вовсю отрезает мышке голову. Я спросила, что она делает, и вы знаете, что она мне ответила? - Сестра Чартерис возбужденно вздохнула: - Она сказала мне, что хочет выпить ее кровь, чтобы снова набраться сил. Какая мерзость! Нет, вы только представьте себе такое! - Женщина отчаянно закачала головой. - Нет, я отсюда ухожу, иначе черт знает что здесь может произойти.
Услышав от Джоан эту историю, доктор Бурлей нахмурился.
- Что ж, возможно оно и к лучшему, - проговорил он. Прошу извинить, но я не вижу иного выхода. Вашу мать следует определить в психиатрическую лечебницу, причем чем скорее, тем лучше. Я постараюсь все организовать там, чтобы ее приняли в начале недели.
Джоан расплакалась, но он сел рядом с ней, взял ее руку в свои ладони и рассказал о нескольких случаях, в которых также пришлось иметь дело с приступами невероятной жестокости, и которые закончились тем же.
В конце концов ему удалось убедить и отчасти успокоить Джоан, после чего миссис Хинтон была определена в "Парксайдскую психиатрическую больницу". Отъезд наметили на следующий вторник. Старой леди решили пока ничего не говорить. После того как проблема оказалась урегулирована, Джоан неожиданно почувствовала, что у нее буквально гора свалилась с плеч.
Сестра Чартерис, услышав эту новость, коротко бросила:
- Давно пора было, - тогда как Макбрайд лишь застенчиво покачала головой и буркнула своим низким, грудным голосом:
- От подобных штучек и свихнуться недолго. Терпеть не могу иметь дело с психами.
Настал понедельник. В комнатах сиделок перетаскивали чемоданы и коробки, которыми изредка по несторожности задевали за ножки мебели, производя неизбежный в таких случаях шум. Были предприняты максимальные меры предосторожности, чтобы старая леди ни в коме случае не догадалась об истинной цели всех этих перемещений. Когда же она все-таки спросила, в чем причина подобных хождений обслуги и Джоан по комнатам, ей сказали, что уезжает сестра Макбрайд - сообщение это не только удовлетворило, но и явно обрадовало старуху. Сидя на диване, она с выражением злобного триумфа на лице наблюдала за неповоротливыми движениями женщины, возившейся возле чайного столика. Больничная машина с ее облаченными в белое санитарами должна была прибыть на следующий день к девяти утра, так что основную часть сборов предстояло завершить сегодня.
За чамем сестра Макбрайд, которая официально заступала на дежурство лишь в десять часов вечера, но так и не прилегшая за весь день из-за предотъездной суеты, наклонилась к сестре Чартерис и прошептала ей на ухо:
- Хочу потихоньку сбегать в универмаг. Представляете, моя дорогая, совсем забыла, что у меня кончились духи. Но я ненадолго.
Сестра Чартерис с нескрываемым удивлением посмотрела на свою коллегу. Она всегда поражалась пристрастием этой сухопарой клячи ко всевозможной косметике.
- Если вас не затруднит, купите мне, пожалуйста, пузырек аспирина.
- Ну разумеется, моя дорогая, - сестра Макбрайд встала. - Ну, пожалуй, побегу. Та-та! - она поспешила из комнаты.
Тишину нарушил голос миссис Хинтон, в котором прозвучали резкие, безликие нотки, столь часто встречающиеся у подглуховатых людей.
- Какое счастье, что эта ужасная женщина завтра уезжает. Никогда еще не встречала таких дур, а к тому же и грязнуль.
Сестра Чартерис мрачновато улыбнулась. Она вполне разделяла подобную точку зрения, однако в данный момент предпочла промолчать. К тому же удобный случай избавил ее от необходимости отвечать, поскольку в этот момент в комнату вошел их дворецкий Томпсон. Он подошел к сестре Чартерис.
- Простите, сестра, вас просят к телефону.
- Кто?
- Имя я не разобрал, - ответил он. Разумеется, он прекрасно узнал голос доктора, однако ему было предписано ни под каким предлогом не упоминать это имя в присутствии "старой сумасбродки".
