— Отправь кого-нибудь во-он туда… — сказал Кравченко, указывая на две сросшихся сосны почти у дороги, — Видишь?
— Да вряд ли… — усомнился Матвей, — Далековато вроде…
— Отправь.
В ответном взгляде Матвея промелькнуло нечто похожее на недовольство: вот, мол, прикатил, начальник спецгруппы и командует. А где здесь его спецгруппа? Нету спецгруппы. Тем не менее, покачав головой, Мохов что-то коротко бросил в поцарапанную рацию.
Дождь, судя по всему, совсем недавно закончился, потому, как было шоссе блестящим и неестественно черным. Шаги четко раздавались в почти полной тишине, нарушаемой изредка гулом проносящейся мимо машины с прилипшими к стеклам любопытными лицами пассажиров, падких, как и все люди, до острых ощущений и чужой боли. Кравченко представил, как будут эти люди взахлеб рассказывать своим близким и друзьям о виденной только что катастрофе, — господи, перевернутый джип, и горящий остов второго посреди шоссе — как будут с пеной у рта утверждать, что иномарки ничуть не лучше советских, что водители совсем охренели и носятся, как сумасшедшие, что ГИБДД забило на службу и занимается лишь стрижкой денег, как многие и многие семьи не сомкнут глаз, слушая в стотысячный раз о страшной аварии, случившейся сегодня на объездном загородном шоссе — и его передернуло. Потому что никто не подумает о том, как сейчас людям, находившимся там, в этих горящих и изуродованных машинах. Живы ли они? Нет?
Всем плевать. Главное — стать чуточку ближе к разыгравшемуся шоу.
Эх, подумал он. Ну почему, Антон, ты решил именно меня сюда отправить? Ни Барса, ни Дремова, наконец, с тоской подумал он, кутаясь в плащ от налетающих порывов ветра. Чем я обидеть-то тебя успел?
Под ногами захрустело стекло.
— Скорость была где-то сто десять — сто двадцать, — рассказывал Мохов, пока они шли к курящимся впереди обломкам, — и вдруг откуда-то из леса началась стрельба. Нашего водителя, наверное, первым убили. Прямо в голову, сразу, наповал. Наш джип перевернулся, в канаву слетел, а второй успел затормозить. Слава богу, ребята повыпрыгивать успели. По нему как раз и шарахнули из гранатомета. Прямо в лоб, только колеса в разные стороны полетели.
— А с головной что?
— Да по ней вообще одну-две очереди всего дали. Остановили чисто. Пока мы приходили в себя, растаскивали раненых, они и ее запалили. Я краем глаза видел: выскочил один из леса с тремя РПГ-18 на шее, черный весь, лоснящийся, словно маслом намазан и пошел, и пошел. Быстро работал. Раздвинет трубу, прицелится, выстрелит. Почти в упор лупил. Слава богу наши уже все выскочить успели. Две здоровых дыры прожег, гад. Зажечь-то, зажег, а вот больше… Ну, колеса еще просели разве что. Его как раз и сняли первым, когда он в лес рванул.
— Думаешь, стреляло только двое?
— Сложно сказать… Когда еще в джипе кувыркались, ощущение было, словно рота на стрельбище огонь очередями отрабатывает… Такой кучности и скорострельности давно не встречал. А потом, когда выбрался, показалось, человека два-три, не более…
— С одного направления стреляли?
— Ага…
— Значит, было двое, — кивнул Анатолий, — но хорошие…
— Почему обязательно двое?
— Было б больше, вас бы расстреляли, как куропаток… Ладно, не суть… Дальше?
— Может быть и двое, — согласился Матвей, — но стреляли они словно из шестиствольного пулемета…
— Так, дальше?…
— А что дальше?… Выбрались, стрелять начали… Одного завалили, потом другого…И все…
— И все?
Мохов сплюнул.
— У них третий был, — произнес он. — На машине, «девятке», форсированной очевидно. Водитель, не стрелял, совсем далеко стоял. Так он, как увидел, как дело обернулось, удрал. Я двоих вдогонку отправил.
— Не догнали? — с надеждой спросил Кравченко.
— Не догнали, — после тяжелой паузы ответил Матвей.
В смрадно чадящих обломках копались двое, перетаскивая и разгребая скрученный от неимоверного жара металл. Джип от взрыва развалился на несвязанные, казалось, между собой куски, и представить по ним контуры машины мог лишь человек с чертовски сильным воображением. Джип? Хм… Какой джип? Даже пассажирские сидения в изломанной куче опознавались с трудом.
