1
Все оказалось вовсе не так просто, как планировал молодой кладоискатель.
Легендарная деревня бывшей дворянки Рождественской оказалась не в ста пятидесяти, а почти в двухстах пятидесяти километрах от Москвы. Это выяснилось, когда два исследователя угрюмо тащились в пробке перед Люберцами.
Агамемнон листал карту и делал глубокомысленные замечания. В общем-то, все они сводились к издевкам над названиями грядущих населенных пунктов.
Гриша тер глаза и старался не врезаться в зад старенькой «Ауди», которая то резво набирала скорость, то, казалось, вставала, как влитая, посередине запруженной дороги. После Люберец стало немного полегче. Тут-то и открылась суровая правда.
— Ну, ты и гад! — возмутился Гриша. — Что ж ты вчера дураком прикидывался?
— Сам не знал, — отрезал Агамемнон. — Мать вчера сказала.
— У нас бензина не хватит, — тонко намекнул Палий.
— А мне мать денег дала, — невозмутимо ответил руководитель экспедиции. — Должно хватить.
— Мне кажется, она тебе не только денег дала, — подозрительно заметил Гриша. — Что в сумках?
Отправка поисковой партии сильно задержалась из-за сбора трех огромных баулов, которые Агамемнон и его мама с трудом разместили в обширном в обычное время багажнике.
— Подарки для прабабушки. Ну и так, кое-что.
— Кое-что… это что?
— Носки, смена белья, кое-что из теплой одежды, — неохотно признался Агамемнон. — Еда в дорогу.
— Понятно, — кивнул Гриша, начиная злиться. — Знаешь, что мне кажется? Что ты с твоей маманей решили прабабку навестить. А меня просто как транспорт использовали. И нет там никакого клада. Ни деда-фальшивомонетчика, ни денег. Так ведь, признайся, а?
Агамемнон усмехнулся.
— Ты думаешь, — здраво сказал он, — я бы поперся за двести пятьдесят километров просто так? У меня и так дел хватает.
Какие у него могли быть дела в психиатрической клинике, Гриша представить себе не мог. Разве что утки за лежачими больными выносить. Но, давно зная природную лень старого товарища, он не стал спорить со столь веским доводом.
После поворота на Бронницы, по дороге заструилась поземка.
— Во дела! — удивился Гриша. — В Москве лето почти, а здесь — глянь-ка.
Агамемнон оторвался от карты.
— Земля неохотно отдает свои сокровища, — заметил он философски. — Но мы же прорвемся, верно?
— А то, — кивнул Гриша, не отрываясь.
Снега прибывало быстро. Вначале казалось, будто по дороге скользят белые легкие, почти прозрачные щупальца неизвестного животного, потом щупальца начали обретать вполне реальные очертания. Через некоторое время щупальца превратились в извилистые белые рукава. И сейчас же Гриша заметил, что на лобовом стекле появились капли растаявшего снега. Он включил дворники и усилил обдув стекла.
— Хорошо, что резину поменял, — довольно заметил Гриша. — А то все боялся, что шипы на голом асфальте повылетают.
— Мы тебе новые колеса купим, — пообещал Агамемнон. — Когда с кладом разберемся.
— Можно было бы и машину поменять, — заметил Гриша. — Ну, заодно.
— И что желает наше величество?
— Мне Порш Кайен нравится, — признался Григорий. — А тебе?
— А мне — Икс пять.
— Губа не дура, — сказал Палий.
— У тебя тоже.
— Значит, грядущий клад наш должен быть очень серьезным, — подытожил Гриша. — Что бы на все хватило.
— Хватит, — беззаботно ответил Агамемнон. — Я уверен в своей старушке.
— А я вот почему-то нет, — почти про себя произнес Гриша.
2
После съезда с моста они уткнулись в пробку. Машины стояли в три ряда. А сверху валили и валили новые хлопья снега. Гриша смело свернул на белоснежную, девственно чистую обочину. Так они дотянулись почти до начала пробки. Дальше никого не пускали.
Пузатый гаишник важно расхаживал возле опущенного шлагбаума и постукивал себя палочкой по голенищу сапога.
