— Да, — ответил Хендрик. — Пойдёмте, я покажу ее вам.
— Ну, что загрустил, приятель? — спросил Берт, когда я вернулся к сходням.
— Сам увидишь, — ответил я и повел их на корму. Даже Силлз, который никогда не жаловался, сказал:
— Здесь будет чертовски холодно.
Берт посмотрел на меня.
— В чем дело, капрал? Я говорил с одним из матросов, и он сказал, что у них есть свободные койки. Вероятно, они думают, что солдаты будут рады и такой дыре.
— Тут будет находиться спецгруз, который доставят на борт сегодня вечером. Нам поручена его охрана, — ответил я.
— Охрана! — Берт швырнул в угол вещмешок. — Всегда они что-нибудь выдумают. Почему мы не можем вернуться в Англию как нормальные люди? А где мистер Рэнкин? Не вижу его вещмешка. Держу пари, они будут пировать с капитаном в уютной кают-компании, и плевать им на то, что мы превратимся в сосульки. Небось уже заявил во всеуслышание, что он мичман и не привык к обществу рядовых. Нас ждёт чудесное путешествие. Ты не потребовал для нас другого помещения, капрал?
— Нет. Ты же видел приказ. Там прямо сказано, что нам придётся выполнять особое задание.
Через полчаса на причал въехали четыре грузовика с большими ящиками. В кузове каждого сидело трое солдат. Английский офицер в морской форме поднялся на борт и прошёл на капитанский мостик. Вскоре после этого один из кранов качнулся в сторону первого грузовика и начал переносить ящики на палубу. «Двигатели для „харрикейна“. На замену», — прочли мы на ящиках.
— Впервые слышу, чтобы изношенные самолётные движки требовали специальной охраны, — пробурчал Берт.
Когда ящики перетащили в стальной кубрик, английский моряк, какой-то русский чиновник, Рэнкин и шкипер «Трикалы» пересчитали их. Появилась кипа бумаг, все расписались. Затем моряк повернулся к шкиперу и сказал:
— Ну, теперь за них отвечаете вы, капитан Хэлси. Организуйте охрану, мистер Рэнкин, — добавил он, взглянув на нашего командира. Затем все, кроме Рэнкина, вышли на палубу. Рэнкин протянул мне густо исписанный листок.
— Это вам, капрал. Инструкция по охране. Два часа караула, четыре отдыха, круглые сутки. Часовой должен быть в форме и с оружием. Он должен стоять или ходить по палубе перед дверью. — Рэнкин наклонился ко мне. — И если я замечу расхлябанность, не увижу часового или он будет одет не по форме, пеняйте на себя, капрал. Не поздоровится и часовому.
Берт встал и подошёл к нам.
— Два часа караула, четыре отдыха. А вы не собираетесь нести охрану вместе с нами, мистер Рэнкин?
От изумления у Рэнкина отнялся язык. Прежде чем ответить, он глубоко вздохнул.
— Мичман не несёт караульной службы, Кук.
— Значит, мы должны отдуваться за вас? Это несправедливо, знаете ли. Мы все, так сказать, в одной лодке. Если б с нами был сержант, а не паршивый мичман, он поступил бы как настоящий! мужчина.
Рэнкин буквально затрясся от гнева.
— Мичман далеко не сержант, — выкрикнул он. — Ещё одно слово, Кук, и тебе придётся иметь дело с капитаном. — Берт ухмыльнулся.
— Разве я смогу охранять спецгруз, если меня закуют в кандалы?
— Напрасно ты принимаешь меня за простака, — вкрадчиво ответил Рэнкин. — После возвращения в Англию ты рассчитываешь на отпуск, не так ли?
— Ещё бы! Конечно, рассчитываю. Четыре месяца в России! Я его заслужил.
— Заслужил ты его или нет, приятель, но я советую тебе следить за собой. И вам тоже. — Он переводил взгляд с одного лица на другое. — Иначе вы можете забыть об отпуске. — Затем он повернулся ко мне. — Я слышал, вы хотите получить офицерский чин, капрал? — И, не слыша моего ответа, добавил: — Хотите или нет?
— Да, — ответил я.
— Отлично, — Рэнкин улыбнулся и направился к выходу. У двери он остановился. — Обеспечьте надёжную охрану, капрал, иначе я подам такой рапорт, что вы вернётесь в свою часть, поджав хвост. Часового выставьте немедленно!
Когда он ушёл, Берт набросился на меня:
— Почему ты спасовал перед ним? У тебя нашивки на рукаве, а не у меня.
Я промолчал. Берт отвернулся, и я услышал, как он сказал Силлзу:
— Собирается получить офицерский чин… Тряпка он, а не офицер. Я поставил его часовым, а сам вышел на палубу. Погрузка закончилась. Краны застыли, и лишь люки трюмов зияли, как чёрные кратеры. Прожекторы на причале освещали американское судно, которое все еще загружали рудой.
