Спасти Одетту - страница 3

Даже не подумаю!

– Уинстон считает идею с пансионом дурацкой, – захихикала Кира. – Еще бы. Конечно, ему хочется, чтобы Одетта была с ним на свадьбе. Это же, в конце концов, семейный праздник.

Кира просто лучше всех! Она прямо-таки читает мои мысли. Что, впрочем, и неудивительно. Ведь наша дружба началась с того, что мы случайно поменялись телами. Да, все верно! Она очутилась в моем теле и какое-то время жила кошачьей жизнью, а мне пришлось ходить в школу. Кошмарный опыт! Но зато я научился читать. Позже нам, к счастью, удалось вернуться в свои тела – но этот крайне полезный навык у меня остался.

Вернер взглянул на меня в задумчивости:

– Наверное, ты права, Кира. Доктор Вильмес, как вы думаете – можем мы взять Одетту с собой? В загородную усадьбу? Полагаю, родильный ящик, о котором вы только что говорили, там найдется.

Она кивнула:

– Конечно, почему нет? В конце концов, ведь и пансион для животных будет для Одетты незнакомым окружением. Важно лишь, чтобы у нее был уголок, где она сможет укрыться, и чтобы время от времени за ней приглядывал кто-то знакомый. Тогда все должно пройти как по маслу.

Вернер вздохнул:

– Вот только как я объясню это Анне? И бабушке? Думается мне, у них обеих очень четкие представления о том, как должна пройти свадьба, и кошачьи роды в эти представления никак не вписываются.

В этом он, пожалуй, был прав. Анна вот уже несколько недель подряд планировала главный праздник своей жизни. Повсюду в доме лежали журналы, со страниц которых счастливо улыбались парочки, покупка свадебного платья обернулась делом прямо-таки государственной важности, а прежде чем остановить свой выбор на усадьбе в Люнебургской пустоши, Вернер с Анной осмотрели, наверное, пять тысяч других ресторанов и отелей. Ну ладно, может быть, их был всего десяток – но в любом случае много. Да и помощь бабушки ситуацию, конечно, совсем не упрощала: ведь она никогда не упускала случая высказать свое мнение по любому вопросу. Думаю, у моего бедного профессора в последнее время существенно прибавилось седых волос. И хоть он пока еще не совсем сравнялся мастью с моим благородным отцом Лероем оф Ривербэнкс-Малберри, но если дело пойдет так и дальше – вот-вот сравняется!

– Да ладно, Вернер, – успокоила его Кира, – надо просто поговорить с мамой. Уверена, она поймет. Она ведь души не чает в кошках. А насчет бабушки можно не волноваться – ее я беру на себя. Если я сама с ней поговорю, она наверняка не будет ворчать. Честное слово – все пройдет хорошо. И ваша свадьба, и рождение котят! С родильным ящиком или без него.

Моя Кира! У нее все под контролем.

– А я сррразу сказала: брррать с собой кошку – плохая идея! Лучше бы оставили ее в пансионе!

Всю поездку бабушка беспрестанно ругалась из-за того, что Одетту все-таки решено было взять с собой в Люнебургскую пустошь. Очевидно, Кирин дар убеждения не произвел на нее должного эффекта. Вернер, к счастью, не стал мастерить родильный ящик – в багажник тот, скорее всего, все равно бы не поместился. А так Одетта смогла удобно устроиться на заднем сиденье, где ее, правда, уже в самом начале поездки вырвало. Атмосферу это, конечно, не улучшило – но, позвольте, беременных ведь часто тошнит! Одетта в этом совершенно не виновата! Однако Кириной бабушке, казалось, не было до этого никакого дела. А ведь она должна бы знать, каково это – ведь у нее у самой есть дети.

Но бабушка ворчала, брюзжала и даже обращалась к Всевышнему с просьбой не дать этим неуместным кошачьим родам расстроить свадьбу ее любимой дочери. Вообще-то разговоры с небесной канцелярией больше по части Симоны. Сестра Вернера Хагедорна – пастор, она вечно консультируется с Господом по любому поводу и без. Но она, как и все остальные родственники, прибудет в Люнебургскую пустошь только после обеда – а если нам повезет, то и вечером.

Когда автомобиль Вернера наконец остановился и Кира открыла дверь, я тут же вперед всех выскочил наружу. Ни секунды больше я не мог выносить приторно-сладкого – неудивительно, что Одетту стошнило, – запаха бабушкиных духов и ее неумолчного ворчания. Снаружи я с облегчением глубоко вдохнул и… проклятая селедка, чем же это тут так воняет?!