– Элохим… Нефелим… Зохар… Хокма… Даат… Бина… Гаскала… Маскилим… Зохар… Гаскала… Маскилим…
По всей комнате сразу распространился тяжелый сладковатый дух. «А-а… – тут же сообразил Валентин. – Знать, в чаше была не простая солома. Опять конопля… Вот вам и все просвещение! Наркоманы хреновы! Накурятся анаши до опупения – вот им высшие силы и мерещатся». Валентин порыскал взглядом по сторонам и, обнаружив в пределах досягаемости серебряное блюдо с орехами, стоящее на комоде, накрыл этим блюдом свою чашу.
Царица уже перестала выкрикивать волшебные слова. Она, как и ее товарки, сидела сгорбившись, чуть ли не уронив голову в дымящую перед ней чашу. «По-моему, им уже очень хорошо», – решил Валентин. У него у самого от этого сладковатого дурмана уже начинала кружиться голова. Он подождал для верности еще с минуту и вышел из комнаты. Ни царица, ни другие девицы даже не дернулись в его сторону.
Коридор был пуст. Лучшего случая для вылазки и не придумаешь. Несомненно, Валентин понимал, что это авантюра. Мужик, болтающийся по зданию, в котором обитают одни женщины, не может остаться незамеченным. К тому же за какой из множества дверей ему искать пресловутого мага? Но, как говорится, кто не рискует, тот не пьет шампанского.
Валентин приоткрыл одну дверь, заглянул внутрь. Пусто. Следующую – пусто. Следующую – черт, судя по роскоши обстановки, это спальня царицы. Сюда бы ему вообще незачем соваться. Если застукают здесь, обвинят в каком-нибудь злоумышлении либо на жизнь, либо на честь царицы. Неизвестно, что хуже.
До следующей двери идти пришлось далеко, да еще и за угол завернуть. Заглянув туда, он обнаружил что-то вроде кастелянской. По стенам длинной узкой комнаты стояли стеллажи, заваленные стопами постельного белья. Он уже хотел закрыть дверь, как вдруг из-за одного из стеллажей выглянула девушка и, увидев Валентина, ойкнула.
Это была та самая девушка, которая зажигала «солому» в чашках.
– Царица велела привести учителя, – ляпнул он первое, что пришло на ум.
– Вам, сударь, нельзя одному здесь…
– Потому вот и зашел к тебе.
– Идите за мной, сударь. – Она повела его по коридору, поднялась по лестнице еще на этаж и, остановившись перед дверью, сказала: – Вот.
– Ты иди, мне с учителем поговорить надо. На обратном пути я зайду за тобой, – велел Валентин и исчез за дверью.
В маленькой комнатушке, в которой только и умещались что узкая кровать и небольшой стол с двумя стульями, сидел мужик с ухоженной шкиперской бородкой, но без усов. Его большие костлявые кулаки лежали на столе. В одном кулаке он держал длинную дымящуюся трубку, а вторым сжимал ручку огромной, величиной с добрый жбан, глиняной кружки.
– Доброго здоровья, сударь! – поздоровался Валентин с незнакомцем.
Услышав голос, тот поднял опущенную на грудь голову и повернулся в сторону Валентина.
Между полузакрытыми веками белели белки его глаз. Он поднял руку, поднес трубку к губам и, затянувшись, выпустил к потолку клуб дыма. На какое-то мгновение между веками показались его зрачки.
– Я есть Елисеус Бомелиус. Из Голландия… Ты кто?
Рука с трубкой опустилась на стол, и поднялась рука, держащая кружку. Голландец отхлебнул из нее и со стуком поставил на стол. «Вот она откуда, конопля-то, – сообразил Валентин. – Обдолбанная Голландия! Они, оказывается, и в шестнадцатом веке на этом деле специализировались!»
– А я русский царь Иван! – заявил он. – Ты маг?
Зрачки голландца вернулись на место.
– Д-да? Ц-царь? А я есть маг… – И зрачки вновь закатились под верхние веки.
Валентин подсел к столу и без особого труда освободил мага и от трубки, и от кружки с пивом.
– Эй, эй… – Валентин потряс мага за руки. – Скажи мне, ты знаком с пастором Веттерманом? – То, что голландец был под кайфом, обнадежило Валентина. В таком состоянии маг мог выболтать весьма важные сведения, которых ни за что из него не вытащить, когда он будет трезв. – Эй, эй, не засыпай! Говори, Елисей, говори!
Зрачки голландца снова показались из-под век.
– Веттерман…
В этот момент дверь комнаты распахнулась, и в комнату ворвались две охранницы. Они навалились на Валентина и, заломив ему руки, потащили на выход.
