– Владимир Владимирович, разрешите? – в приоткрывшуюся дверь комнаты заглянул моложавый подтянутый мужчина в дорогом темно-сером костюме.
– Да, капитан. Что у вас?
– Срочное донесение из Красноярского УФСБ. По приказу 113/2–08.2012. – Капитан вошел в кабинет и, прикрыв за собой дверь, протянул толстую папку. – Вы приказали, что по этому делу сразу…
– Да-да. Все правильно! – Забрав папку, Владимир Владимирович вернулся в кресло. – Спасибо, Николай Петрович. Можете идти.
Наблюдая за тем, как меняется лицо президента по мере прочтения бумаг, Дмитрий Анатольевич пытался понять, насколько важна полученная информация, попутно стараясь вспомнить или угадать суть приказа, на который сослался капитан. То, что он отдан в августе этого года, Медведев понял из номера, но о чем он говорит, вспомнить не мог.
– Ну все, Дима. П…ц, – неожиданно спокойный, даже довольный голос Путина резко контрастировал со смыслом и грубостью сказанного настолько сильно, что невольно заставил Медведева поежиться. – Его люди уже у нас.
– Чьи люди? И о… – В первый момент премьер не понял, о чем идет речь, и даже начал что-то говорить, но потом осекся. Дошло!
– Его, его, Дима, – вдруг Путин хмыкнул, мгновение помолчал и неожиданно радостно рассмеялся. А выражение недоумения и какой-то детской обиды от непонимания причин такого веселья на лице собеседника заставило рассмеяться его еще сильнее.
– Не обижайся! Просто представил, КАК бы ты ЕМУ объяснял недавние слова о палачах, плохой подготовке к войне и многое другое. – Успокаиваясь, Владимир Владимирович покосился на озадаченного Медведева, непроизвольно передернувшегося после его слов, и снова расхохотался. Уж больно смешно выглядел в этот момент его соратник.
– Можно подумать, тебе было бы легко с ним общаться. – Премьер хмуро налил себе морса. – Так что с бумагами? И что за приказ августовский?
– Приказ? Да приказ простой, там много всякого, но основное, что в случае выявления применения оружия и боеприпасов времен Второй мировой местные отделы полиции и ФСБ незамедлительно ставят нас в известность и принимают максимально возможные меры к обнаружению и задержанию лиц, использующих его.
– Что, даже райотделы сообщать должны? – Дмитрий Анатольевич ошарашенно уставился на него. – Но ведь…
– Нет, конечно, ты чего? – Владимир Владимирович аж фыркнул недоуменно, услышав глупый вопрос. – Приказ адресован главам республиканских, краевых и областных управлений лично. Вот и получили мы первую ласточку… черт бы ее подрал!
– Так что… проявились? – Дмитрий Анатольевич аккуратно поставил опустевший стакан на стол. – Где?
– Проявились, Дима, это слишком мягко сказано. Скорее ворвались! Пятнадцать трупов! Каково, а?! Боеприпасы, не выпускаемые уже много лет и произведенные по технологиям сороковых-пятидесятых годов, но которым не больше двух лет «от роду». Более чем прозрачный намек, что они оттуда! А где… как это ни странно, но в Красноярске. А самое паршивое то, что на каком-то уровне, возможно, произошла утечка. – Он ткнул пальцем в один из листов. – Там замечено появление каких-то китайцев, и дай Бог, чтобы это были не агенты 2-го бюро МГБ Китая[2]. А в то, что это простое совпадение, я не верю. Не ве-рю…
Свобода, свобода, свобода,
Девочки, карты, вино-о-о.
Ах ты, свобода-свобода,
Как без тебя нелегко-о-о…
Всплывшая из потаенных глубин памяти песенка хулиганистой молодости навязчиво крутилась в голове с того момента, как прямо из кабинета Лаврентия Павловича мы дружной компанией направились в осточертевший подвал. К врачам, мать их! Единственное, что меня радовало в этот раз, – хоть и некрасиво это, но что поделаешь? – мучиться не один буду. Видимо, у наркома я как-то выдал свои мысли, уж очень понимающе на меня он взглянул, да и ребята до сих пор удивленно поглядывают. Ничего-ничего! Скоро поймете меня прекрасно! С «мозголомами» пообщаетесь – и сразу поймете! Это вам не простые отчеты писать, хотя и их предостаточно будет. Как и «бесед» с коллегами, повторных визитов медиков и многого-многого другого.
Белая роза – свобода
Красная роза – любовь
