— Я не совершал никакого преступления. Кроме, разве что, незаконного пересечения границы. И в совете я не был. Туда попадают метаморфы не моложе восьмидесяти лет, то есть, в полном расцвете физических и умственных сил. А мне лишь девятнадцать. У меня была другая причина для побега, личная.
— Не хочешь рассказать?
— Нет. Не сейчас. Это… болезненные воспоминания.
Я почти не солгала. Всегда неприятно сознавать, что для собственных родителей ты лишь разменная монета только потому, что родилась дочерью, а не сыном. Дочь нужна лишь для того, чтобы продать её замуж подороже, в зависимости от её способностей. Я, относящаяся к третьей категории — как они считали, — стоила дорого. И в мужья мне выбрали того, кто готов был больше заплатить за хорошие гены, которые я могла бы передать его детям. Личностные, моральные и физические качества претендента в расчёт не брались, знатность и богатство, да сумма выкупа — вот что было главным.
Меня передёрнуло от воспоминаний о первой и единственной встрече с сыном герцога Кенастонского, которого мне представили в качестве жениха, так же поставив в известность, что свадьба через месяц.
Спустя две недели я уже шагала по человеческому королевству, прочь от своей прежней жизни. И старалась вспоминать о ней как можно реже.
— Прости. Я не хотел лезть тебе в душу.
— Давай лучше спать. Завтра нужно встать пораньше.
— Да, конечно. — И через несколько секунд дракон уже тихонько сопел. Бедняга, насколько же он слаб.
Я тоже быстро уснула — день был не самым простым, даже сильное и неутомимое тело орка нуждалось в отдыхе.
Разбудил меня звук грома, пока ещё далёкого, и редкие, но крупные капли, упавшие на лицо. Быстро накрыв Вэйланда плащом с головой, задумалась. Если хлынет ливень — а он скоро хлынет, я уверена, — плащ дракона не спасёт. Он промокнет и заболеет, что в его положении может стать фатальным. Деревья вокруг могли бы защитить от небольшого дождика, но уж точно не от ливня. Делать какое-нибудь укрытие нет времени, ни жилья, ни пещер поблизости нет, это я выяснила ещё днём, летая орлом и разведывая маршрут.
И тут меня осенило. Быстро удрав в кусты и раздевшись, приняла облик, уже однажды выручивший меня в, казалось бы, безнадёжной ситуации. Собрав свою одежду, котомку, а так же седельную сумку — она хоть и пустая, но не хотелось бы, чтобы она промокла, — сложила всё это возле Вэйланда, который так и не проснулся, легла рядом и, раскрыв огромные крылья, сделала над нами что-то вроде домика или палатки. Не сразу, но мне удалось сложить их так, чтобы ни одной щёлочки над нами не осталось, и в тот же миг небеса разверзлись.
Ливень хлестал по крыльям, но я не чувствовала ни холода, ни каких-то других неприятных ощущений. Гром погремел и почти стих, гроза ушла, но дождь продолжал идти. Убаюканная его шелестом, я вскоре вновь уснула. И проснулась, лишь услышав удивлённый голос Вэйланда:
— Как ты сюда попала, малышка?
«Малышка?» — мысленно ахнула я, пытаясь понять, чем себя выдала.
— И где твоя мамочка? — Вэйланд протянул руку и ласково погладил меня по морде.
— Вэйланд, ты чего? Это же я, Элай! — смогла, наконец, ответить я, и мысленно ахнула — даже голос был девчачий. И, кстати, не мой голос, а какой-то совсем уж детский.
— Элай? Ну, конечно… — мужчина вновь откинулся на импровизированное ложе и разочарованно вздохнул. — А я-то подумал — меня нашли. Только удивился — кто додумался взять в лес младенца?
— Я что, выгляжу младенцем? — сложив крылья и встав, я оглядела себя, насколько могла. Всё точь-в-точь, как на картинке в моей любимой книге. Я столько раз её рассматривала, что знала наизусть каждую чешуйку, каждый узор на морде и крыльях, каждый коготок. И когда решила превратиться в дракона, стала точно такой же, как он на том рисунке.
— Ты размером с младенца, — внимательно разглядывая меня, ответил Вэйланд. — Пожалуй, даже немного меньше. Но почему девочка?
— Это единственное качественное изображение дракона, которое я видел, — пожала я плечами. — И в той сказке дракон был мужского пола.
— Да, про нас, действительно, очень мало знают, — тихонько засмеялся мужчина. — Поверь — ты именно девочка. Маленькая самочка. У самцов шире морда, ноздри по-другому вырезаны, чешуя на щеках не так лежит, четыре, а не два шипа на висках, гребень другой формы. Да много всего, не перечислишь. Это как для тебя отличить мужчину от женщины — легко, и достаточно одного взгляда. А для какой-нибудь рыбы, будь они разумными, все люди одинаковы.
