Вечером яхта вошла в порт Ревеля и стояла там три дня. Сходить на берег Стерны не могли, в Ревеле им должны были выдать шведские визы, а до этого времени они сидели на яхте и старались не попадаться властям на глаза. Не пускали на берег и команду. Лишь для шофера Шамиля капитан сделал исключение, разрешив парню навестить родственников, но дал ему на это только сутки.
Наконец документы были получены. Их на шлюпке доставил к борту яхты незнакомый Стерну субъект, прикрывший лицо капюшоном. Отдав пакет, он словно растворился в серой дымке северной ночи. И в тот же момент капитан приказал поднимать якорь.
В полночь «Спаситель мира» покинул ревельский порт и взял курс на Стокгольм.
Святослав Альфредович ночью спал мало, волновался: ему предстояло впервые показать себя в качестве Учителя.
— Ты не заболел, дорогой? — Алиса Николасвна приподнялась на постели и, внимательно посмотрев на мужа, потрогала его лоб.
— Нет, не привык к морской качке, — ответил Стерн и, погладив супругу по золотистым локонам, прикрыл глаза. «Как быстро все меняется в моей жизни», — подумал он.
Переехав в ноябре на яхту, он быстро закончил книгу. Первое ее издание выглядело весьма скромно. Но через месяц она уже появилась в твердом переплете и на прекрасной бумаге. К Рождеству тираж книги дошел до ста тысяч, а к январю ее уже перевели на английский и немецкий. В мае ожидалось издание на французском, итальянском и испанском. Бригада переводчиков трудилась днем и ночью.
Всю зиму пресса уделяла Святославу Альфредовичу Стерну усиленное внимание.
Причем если в начале зимы информация о новом Учении мудреца публиковалась на последних страницах, вместе с всевозможной светской и уголовной хроникой, то к весне стала занимать места передовиц. Портреты Святослава Альфредовича и его супруги все чаще мелькали на обложках журналов и полосах газет. На яхту, пока она стояла в финском фиорде, доставляли все издания, в которых упоминалось имя Стерна. Сперва Учитель сам внимательно читал все, что о нем писалось, но когда объем прессы сделался слишком большим, поручил эту работу жене. Алиса Николасвна становилась его пресс-секретарем, в ее обязанности входило выделять из газетных кип главное и это главное передавать супругу.
Перестал Стерн и давать интервью для малоизвестных изданий. Теперь и это делала за него Алиса Николасвна.
Закончив книгу, Святослав Альфредович снова взялся за кисть. На его полотнах варьировалась тема идола и толпы. Для огромных холстов отвели отдельную каюту. Дорогих красок живописец не жалел. Он вообще перестал думать о деньгах. Все счета оплачивались как бы сами собой. Работал художник быстро. За зиму Стерн создал около тридцати полотен. Все они были оправлены в помпезные золоченые рамы и готовы к показу в самых престижных галереях. Ко времени прибытия в Швецию картины уже находились в Стокгольме, и сам маэстро должен был открыть свою выставку.
В иллюминаторе каюты стало светлеть. Стерн пот смотрел на часы, тикающие рядом на тумбочке. Они показывали пять минут десятого. От капитана Стерн знал, что в порт Стокгольма они должны войти в начале двенадцатого. Он оделся и поднялся на палубу. Сыновья уже были там и с восхищением смотрели на бегущие волны.
— Папа, как хорошо плыть! — воскликнул Юлик и бросился отцу на шею.
Ваня кивнул и остался стоять. Старший сын рос гораздо более сдержанным в чувствах, чем его брат.
— Смотри, отец, там город, — крикнул Юлик и указал на проступившие в синем мареве очертания шведской столицы.
— Да, мы подплываем. Спускайтесь в каюту и будьте там, пока вас не позовут. —Стерн хотел, чтобы встречающие видели на палубе только его.
Мальчики нехотя двинули вниз. Оставшись один, Святослав Альфредович направился на капитанский мостик. Грог сам правил яхтой, потому что прекрасно знал здешний фарватер.
— Капитан, как там у нас с ветром? Мне бы не хотелось явиться к шведам с шлейфом дыма от паровой машины. Не могли бы мы поднять паруса?
— Никаких проблем, хозяин. Ветер позволяет, — ответил Грог и велел свистать всех наверх.
Через пятнадцать минут паруса были подняты, а паровая машина остановлена.
