Соболев поморщился.
— Стерн — это наше несчастье. Вы говорите верные вещи, но не все так просто с этой личностью. Святослав Альфредович отчасти был ученым, был он и неплохим художником. Царская академия бездарей не держала. И второй диплом юриста он, естественно, получил заслуженно. Поэтому считать его простым стукачом большевистских спецслужб смешно. Еще в добольшевистской России Стерн проявился как ловкий делец. Он умел крутить делишки и лихо продавал картины.
Художники его не любили, называя «обмылком», но все же с ним общались. У меня есть подозрение, что он связался с разведкой еще в царской России…
— Я вижу, для вас причастность Стерна к ОГПУ не новость? Но писателю Каребину удалось познакомиться с фактами в архивах ФСБ, а вам откуда это известно? — удивился Слава.
— Надо немного пошевелить извилинами. Картины Стерна до сих пор сотнями находятся в собрании музеев, куда их дарила вдова, а потом и дети Святослава Альфредовича. Их и сейчас во владении семьи пропасть. Значит, художник при жизни продать полотна не мог. А на какие деньги нищий живописец может организовать экспедицию из шестисот вооруженных людей, с автомобилями, конями и пулеметами? Если бы тибетскую акцию оплатили американские богачи, о чем имеется официальная версия, англичане не чинили бы ей препятствий. Вот и вся логика.
— Вы так хорошо владеете темой. Почему же не растолковали сыну, кто его кумир? — продолжал удивляться Синицын.
— Господи, да я знал о Стерне столько же, сколько знает любой образованный обыватель. И только когда Паша попал к этим людям и я почувствовал, что сын превращается в зомби, попытался разобраться. Но было уже поздно. Паша не слышит правды. Все негативное он воспринимает как наветы врагов. Поверьте, мальчик там находится из самых благородных побуждений. Паша свято верит руководителям этой секты. Я допускаю, что эти люди завладели его душой настолько, что он выполнил их приказ. Но стрелять в затылок человеку Паша не будет.
— Ваш сын мне сказал примерно те же слова, — припомнил допрос Павла Синицын.
— Я вас заклинаю всем, что для вас дорого, — ищите настоящего убийцу.
— Будем работать, — заверил старший лейтенант и протянул руку. — Приятно было познакомиться.
— И мне тоже. — Алексей Владимирович снова улыбнулся краешками губ, поднялся со стула и положил Славе на стол визитку. — Сообщите, если сочтете нужным, как станет двигаться ваша работа. Теперь я вижу, что вы не формальный чурбан, и от этого на сердце немного легче.
* * *
— Живой? поинтересовался Лебедев, вернувшись с Конюховым в комнату, как только Слава освободился.
— Классный мужик. Жалко мне его, — ответил Синицын — Бывает, — согласился капитан.
— Родственники у них случаются похожими на людей. Тогда это еще хреновее.
— Ну, теперь можем о деле, — напомнил о прерванном разговоре Слава.
— О деле так о деле. Вот у Гены есть конкретное предложение, — отозвался капитан и постучал Конюхова по плечу.
— Мы прослушали пленку с допросом. Будем брать директора гимназии? — Старший оперуполномоченный любил конкретные действия и с удовольствием в них участвовал.
— Решать тому, кто ведет дело, — кивнул Лебедев на Славу.
— Абакина я пока не брал бы, а вызвал бы для дачи показаний и снял бы с него подписку о невыезде, а ты, Конюхов, походил бы за ним и посмотрел, что он предпримет. Надо получить разрешение в прокуратуре на под слушку всех его телефонов. Что, если Абакин запросит помощи из Ниццы?
— Широко мыслишь, старший лейтенант. Я тоже об этом думал. Только своего почетного председателя стерновцы не сдадут, даже если заказчик — внук Стерна.
Да и гражданина иностранной державы трогать без Интерпола нельзя.
Представляете, какое лицо будет у Электрика, если мы ему предложим такое? — Лебедев скорчил рожу. — Кстати, куда делся роман из дела?
— Я дал свой текст почитать Соболеву. Пусть парень подумает. Вдруг заговорит. А распечатку из дела взял себе и ночью выписывал фамилии героев. Мне приснилось, что в романе есть фамилия убийцы, — соврал Синицын. Признаваться, что ему об этом сказал седой призрак, Слава не стал.
— Если роман тебе сегодня не нужен, я бы его посмотрел со списком твоих «снотворных» имен. Вдруг что придет в голову. — Капитан хотел ткнуть старшего лейтенанта пальцем в живот, но, вспомнив о его ранении, руку отдернул.
