Сначала я нигде не мог заметить Майлза. Хотя не припомню, чтобы наш милый здоровяк когда-нибудь любил танцы. Наверное, засел в баре, уплетает соленые орешки и болтает с парнями о регби. Тут я поднимаю глаза, и вот он: мой друг стоит на балконе над нашими головами и, опершись на дубовые перила, смотрит вниз. Только видели бы вы его лицо! У меня мурашки по спине побежали. Бет, похоже, и не догадывается, что ее спутник где-то поблизости. Если бы она поймала такой взгляд!.. Тут же прошла бы охота дурачиться.
— Ну, — начинает Оливия, когда мы с ней, сцепившись локтями, безумно отстукиваем каблуками по полу, — как успехи на профессиональном поприще?
Я вынужден рассказать о случившейся катастрофе. Кажется, она порядком разочарована.
— О, это неизбежно. Боюсь, рано или поздно такое случается со всеми. — Мы снова кружимся в танце, и она продолжает: — Через пару недель уезжаю на Ближний Восток.
— Счастливица.
— Не на отдых, а по делам. Ты не поверишь, сколько в Дамаске английских акварелей девятнадцатого века.
— Много?
— Хотя возникла небольшая проблемка. Давина, моя главная помощница по галерее, ушла в декрет, глупышка. Не знаю, заинтересуешься ли ты… Да я и не навсегда тебя зову… Деньги хорошие.
Ассистент в художественной галерее Пимлико — похоже, мне предлагают работу.
— И, кстати, дорогой, — добавляет она, склонившись к моему уху, — на этой должности гораздо меньше шансов подцепить гонорею.
— О чем болтали? — интересуется Клайв, отирая лоб пунцовым платком.
— О деле, — отвечаю я. — Исключительно о деле.
Новый танец — новый разговор.
— Ну а с личной жизнью как? — спрашивает Оливия.
— Эх, — вздыхаю. — Опять я не у дел.
— И не говори, — продолжает она. — Девушка в зеленом?
— Откуда вы…
— Ты с нее глаз не сводишь.
— С нее все не сводят глаз.
— Да. Но только когда на нее смотришь ты, у тебя лицо становится таким же зеленым, как ее платье. Будто тебя вот-вот стошнит.
— Спасибо, — отвечаю я, улыбаясь сам не зная чему. — Как бы там ни было, а она занята.
— Они с Майлзом счастливы?
— Боюсь, безумно. — Прокручиваю Оливию под своей правой рукой совсем не в такт музыке, но с таким залихватским жаром, какой, на мой взгляд, вполне оправдывает подобный маневр. — Как и Амрита с вашим Третьим.
— Амрита, — смакует новое имя партнерша по танцу. — Очаровательная девочка. Такое чудо. — Она обводит глазами комнату. — Скорее бы он уже появился, наш Великий Магистр Лиги Защитников Альбиона. То-то у него будет лицо!
* * *
Еще два танца — с Кэт и Амритой, а потом с девушкой, у которой платье цвета моего лица.
— Уф, — говорю я, прокручивая Бет вокруг себя, — что-то здесь жарковато. Да и ты, я смотрю, разгорячилась. Почему не снимаешь перчатки? Боишься, все увидят, что под ними?
Она бросает на меня ненавидящий взгляд и злобно огрызается:
— Не считай себя всезнайкой, Своллоу.
— Больше нечего ответить? Я знаю гораздо больше, чем ты думаешь.
— Вот как? Ну и что скажешь новенького?
Кидаю взгляд на балкон: Майлз уже ушел. Бет вот-вот снова начнет мне выговаривать, а поскольку лучшая защита — нападение, бросаюсь в бой первым:
— Скажу, что лучший способ обезоружить собеседника — это поцелуй. — И в полуобороте целую ее в губы. — И еще скажу, что люблю тебя.
— Сейчас не место и не время, — говорит она и, замерев на месте, отстраняется. — Ты понятия не имеешь, чем для меня может обернуться твоя выходка.
Потом я танцую с очень высокой и худой Вероникой (нос веретеном), а после, чувствуя, что пора немного охладиться, удаляюсь в библиотеку.
Там натыкаюсь на какого-то юнца со свиным рыльцем, который втихомолку угощается прекраснейшими «Монте-Кристо», расправившись уже с целой коробкой. Он поднимает глаза, видит меня и с тупой ухмылкой гнусавит:
— А я… э-э… пришел вот посмотреть, что тут интересненького!
Я холодно его созерцаю и спрашиваю:
— Вам известно, кто я такой?
Он перепуганно вскакивает, захлопывает сигарную коробку и неуклюже шаркает к двери, точно какой-нибудь краб, не забыв зажать в своем свином кулачке с полдюжины чудесных сигар.
Поздравив себя с первым успехом на поприще аристократического лицедейства, я начинаю неторопливо расхаживать по библиотеке, воображая, будто прогуливаюсь по собственным владениям.
