Таким побытом,[1] слово наше как семя, в душу попадает, оплодотворяет ее и плод взращивает. И как семя человеческое несет ген родительский, так и Слово несет ген души говорящего. У каждого слова — свой характер, своя судьба. Это только кажется, что слова одинаковы, и не суть, кто говорит их. Одно и то же слово, рожденное от разных людей, может и добро нести, и вред. Ежели тебе муж твой любимый скажет: «Какая ты красивая, Даша!» — то одно действие будет, от которого ты расцветешь и еще краше станешь, а если то же самое уронит подруга-завистница, от того у тебя вполне расстройство может случиться. Прыщик выскочит либо еще какая неприятность. Слова, они как и люди: вроде у всех человеков все одинаково — две руки, две ноги да голова, а поди ж ты, какие разные! Форма слова и содержание его вещи суть не одинаковые. На том вся дипломатия построена: встречаются посланники двух враждующих стран, а со стороны кажется, что встретились лучшие друзья, которые к тому же еще и давно друг дружку не видели. Оттого дипломатия — это искусство словообмана: так сказать надобно, чтобы другой не заметил, что ты на самом деле думаешь. А самому угадать надо, что тот, другой на уме держит. Кто лучше наблюдать да лукавить умеет, тот и выигрывает.
Потому за словами надо уметь читать и слышать, что человек на самом деле тебе говорит из души своей. То наука долгая. Всю жизнь учиться будешь, и все равно останется скрытое. Даже святые отцы, что духовным зрением прямо в душу проникали, и те обманывались на слова лестные. Один Господь знает, что за словом твоим стоит…
Знахарка замолчала, переводя дух. По ее лицу было заметно, как трудно дается ей передача знания. Мне тоже было нелегко: я ощущала себя полной сжатого воздуха автомобильной шиной, которую продолжают накачивать и накачивать…
Чтобы не лопнуть от количества информации, я решилась на вопрос:
— Тетя Домна, как же можно научиться читать за словами?
Наставница не рассердилась на меня, а напротив, как будто обрадовалась.
— Всегда смотри да слухай не что кажет человек, а как он кажет. В глаза гляди, в глазах много говорится всегда. Интонация голоса, как дышит. Что при этом делает, где руки держит. Наблюдай! Наблюдательность в себе разовьешь, и начнешь потихоньку слова истинные его слышать, что из глубин души рвутся и за покровом говоримого скрываются. А иногда слова истинные из глубины души наружу прорываются, когда совсем тесно им там становится. Знаешь ведь, как гуторют: слово — не воробей, вылетит — не поймаешь. Вот ты таких воробьев и подмечай, что помимо воли вылетают. Человек, может, и говорить не хотел, а думает про то всю дорогу, вот оно и сказывается. В этих словах — вся натура человеческая, помыслы его. У людей, на язык несдержанных, таких слов много проскакивает. Слова эти опасные, потому что они как зерно готовое: только и ждут, чтобы в почву упасть. Кто сердцем чист и душою добрый, от того человека слова хорошее действие произведут. А у кого сердце черное, тот — не представляешь себе, сколько зла в сердцах да умах сеет. Таких людей легко узнаешь: поговоришь с ними — и как будто нечистот нахлебался. Ладно, коли они твои враги открытые, а бывает ведь, что и слова-то они говорят пристойные, ласковые, а все одно, тяжесть от них на душе.
— Простите, Домна Федоровна! Так что же, кроме этих вырвавшихся, и нету больше истинных слов у людей? Что же они, все время врут, получается?
Домна Федоровна посмотрела на меня долго и пронзительно.
— Большая часть людей и большую часть времени. Брешут друг дружке, брешут детям своим, а самая беда, что сами себе брешут в мыслях своих. Редко встретишь человека честного, искреннего душой и независтливого.
— Независтливого? А зависть-то тут причем? Разве честный человек завидовать не может?
— Нет, доня, не может. Честный человек не завидует, а радуется, когда у другого все хорошо да ладно. Но никто ж тебе зависть свою не покажет! Сбрешет обязательно, и себе внутри сбрешет, что не завидует. Скроет под другими мыслями: мол, ну и подумаешь, ну и не надо мне то, что другому дадено. С зависти-то люди врать и научаются от младых ногтей. Да еще родители с детства чад своих врать учат. Детское ж сердце — чистый лист, все воспринимает и слышит. Родители врут — дите чует. И сам в себе думает: ага, ежели матери да отцу можно, значит, и я так буду.
