Возвращаюсь в нашу общую камеру-залу и в первый момент ничего не рассказываю о происшедшем. Через некоторое время, меня опять гонят мести пол. " Меня сегодня выпускают", - возражаю я. " Ну и что же, - отвечает караульный, - выпускают вечером, а сейчас иди, подметай". Приходится подчиниться. Мои слова о выходе на свободу вызывают сенсацию. Одни радуются, сочувствуют, другие завидуют, удивляются и возмущаются: " Как это такого явного шпиона с картой, освобождают! А мы здесь сидим, вообще ни за что". Как мне становится известным, собирались даже подать письменный протест, тюремному начальству. Хожу по зале и думаю: как это могло произойти? Правда, против меня не было никаких улик, но ведь они должны были навести справки обо мне в Москве. Иначе как могли доказать, что я чист. А если в тогдашнем хаосе не могли ничего узнать, то просто поверили моим рассказам. Более того, ни следователям, ни "красным кубанцам", не пришло в голову, что я хочу перейти фронт к Белым. Единственное объяснение всей этой неразберихи и произволу, что в брянском особом отделе засели тайные белогвардейцы, и они меня освободили. На днях я подобном случае читал в газете, что белые проникли в курское ЧК, помогали там контрреволюционерам, но потом их раскрыли. Может быть и здесь так? Ведь, как не скрывай мою историю, под "командировку", а потом "за солью", мне не верится, что можно так, просто не проверив меня отпустить. Мне всегда казалось, что и в манере говорить и в облике моем, было много подозрительного. То, что называется, за версту несло "недобитком" и буржуем.
Часы проходят, но никто за мною не приходит. Начинаю нервничать. Неужто меня обманули? Наконец в пять часов меня вызывают. Наскоро прощаюсь с отцом Павлом. Караульный ведет меня опять по лестницам и приводит в совсем другую комнату, чем та, где меня допрашивали. Долго там жду один. Начинает темнеть. Наконец приходит служащий, зажигает свет, долго выписывает что-то из толстой книги. " Прошу дать мне свидетельство, - говорю я ему, - что я был арестован без основания, просидел две недели, освобожден и могу продолжить свою командировку". Служащий настукивает на машинке следующую бумажку: " Такой-то был арестован такого-то числа, освобожден Особым отделом 14-ой армии по отсутствию состава преступления. Разрешается поездка в Дмитриев для исполнения служебных обязанностей". Потом он мне возвращает документы и карту. Я не хочу ее брать. " Она мне не нужна", - говорю я. " Нет, она Ваша, берите!" - настаивает служащий. Чтобы не заводить спора, беру. Возвращают и отобранные деньги, но вместо пятисот керенок дают на эту сумму облигации займа Временного Правительства, которые ничего не стоят. Это надувательство и обман! Я мог бы протестовать, но молчу, чтобы ни на одну минуту не задержаться здесь. Скорее из тюрьмы на волю!
Караульный ведет меня на тюремный двор к выходу. Вижу как один из красных офицеров бронепоезда, (тот, кто отбивал чечетку) колет под надзором дрова. Увидев меня, распрямляется и скорее с грустью произносит: " Эх, бывают же на свете счастливые люди!" Меня доводят до ворот, дальше солдат не идет. Прохожу мимо часового, который не обращает на меня никакого внимания. Я на свободе!
Глава 6
Снова на ЮГ
Казак на север держит путь,
Казак не хочет отдохнуть.
А.С.Пушкин. "Полтава"
( Вместо "север", в моем случае, нужно читать "юг")
За воротами тюрьмы я окунулся в ночь, дождь и ветер. Очень холодно и я устал. У меня мелькает мысль: бросить все и вернуться в Москву, в Весьегонск. Там, по крайней мере, в помещениях тепло. Мгновение малодушия, сразу сменяется твердой решимостью немедленно продолжать свой путь на Юг, к Белым! Быстрыми шагами направляюсь к вокзалу, до которого, как узнаю от прохожего, три версты. Но я решаю избавиться от этой злосчастной карты, раз и навсегда. Рву ее на мелкие кусочки и бросаю в канаву. Продолжаю по каким-то пустырям, под ветром и дождем, двигаться к вокзалу. Вскоре в ночной тьме вижу его огни. На станции на путях стоит поезд. Думаю, что он идет на юг, влезаю в освещенный вагон. Много народу, шумно. Публика с вещами, скорее интеллигентная, не мужики. " Пожалуйте, пожалуйте! - говорят мне. - Вместе поедем до Москвы. Будет веселее!" " Как до Москвы? Разве поезд идет не на юг?" - удивляюсь я. " Да нет, он идет в Москву". Оказывается, поезд везет советским служащих и коммунистов, эвакуированных с юга ввиду наступления белых.
