– Дерьмо!
Текущие новости показали представителя компании, который, стоя перед воротами, заверял репортеров, что эвакуация – «всего лишь мера предосторожности», а никакой утечки нет.
Каллум, не веря ни единому слову, разглядывал нервничающего оратора.
– Вызови Моши, – распорядился он.
Иконка связи с заместителем всплыла на экране очков.
– Вы фабрику в Гильгене мониторите?
– Предвидел ваши пожелания, босс, – бодро отозвался Моши Лайан. – Ген 5 Тьюринг как раз вышел на связь. Пришлось долго выяснять отношения с Агентством по охране среды.
– Выброс отходов?
– Со спутника ничего не видно. Пока. Но контейнеры хранятся под землей. Если утечка и есть, то не в воздух.
– А что говорит Док?
– Она общается с чиновниками из Бойнака. И поддерживаем связь с АОС на случай, если они затребуют вмешательства.
Линзы очков показали Каллуму файлы Бойнака. Владелец сменившей множество холдингов-хозяев гильгенской фабрики был зарегистрирован на одном из независимых астероидов.
– Офигеть, как типично, – презрительно буркнул Каллум.
– Босс?
– Они своими силами не справятся?
– Предположительно – нет. Слишком громко орут: «Без паники!» А мы не наблюдаем движения через хабы оборудования для очистки.
– Хорошо. Через десять минут буду у вас.
– Очень рад.
Каллум ухмыльнулся, потом перевел взгляд на сковородку. Бекон пережарился, желток успел затвердеть.
– У-у, гадство!
Огромные старые деревья Морей-плейс рано выбросили почки: спасибо теплым не по сезону ветрам, большую часть февраля дувшим с юго-запада. Под косыми лучами утреннего солнца казалось, что круглый парк за ночь покрылся изумрудной изморозью. Мощенные булыжником дорожки, окружавшие зеленый островок в центре города, превратились в бульвары, разбитые надвое линиями вишневых деревьев. Каллум улыбнулся просвеченным розоватым сиянием цветам вишни. Сави, когда была у него прошлый раз, радовалась этим цветам.
Он прошел по бульварам, сторонясь велосипедистов. С тех пор как хабы «Связи» стали появляться по всему земному шару, гражданские власти все чаще превращали центры городов и городков в пешеходные зоны, расширявшиеся по мере того, как возрастал охват хабов. В окрестностях Морей-плейс пока еще оставалось место для такси, службы доставки и скорой помощи, но по нынешним временам даже такси стали нечасты и немногочисленны. Каллум всерьез замечал их только в периоды нередких в Эдинбурге ливней. А вот велосипедисты – те занимали все отпущенные им площади, то есть все свободные места, какие могли найти.
Каллум свернул на Форрес-стрит.
– От Сави е-мейлов за ночь не было?
Он сам не знал, зачем спросил. Входящие высвечивались на экранах очков, в них висело добрых две дюжины писем, по большей части рабочих и одно от матери.
– Нет, – ответил Аполлон.
– А среди тех, что ты отправил в спам? Она могла написать с одноразового адреса. Проверь, нет ли там личных сообщений.
– Таких нет.
– Звонки? Обычные телефонные или с видео?
– Не было.
– Вызовы без записи на голосовую почту?
– Не было.
– Она ничего не писала в соцсетях?
– Ни разу с тех пор, как запостила видео с Барбуды – до вашего отъезда. Ее родители и сестра в последние тридцать часов оставили ей на сайте «Майлайф» сообщения с просьбой связаться.
– А как насчет… трекер мой не прозванивали?
– Ни разу с тех пор, как вы в ноябре потеряли «умную манжету». Забыли у Фитца после вечеринки.
– Да, да… Ты не мог бы прозвонить м-нет Сави?
– Могу.
– Сделай.
– Ее м-нет не отвечает.
– Прозвони еще раз.
– Нет ответа.
– Хреново…
«Она такая умная, что ж не придумает, как дать мне знать, что все в порядке? Хоть как-нибудь?»
Хаб связи в Эдинбурге, как и все городские хабы, раскинулся паутиной. На карте он изображался в виде концентрических кругов, пересеченных радиусами под прямым углом. Пассажиры двигались по круговым переходам – по часовой стрелке и против – и по радиусам: внутрь и наружу. Простенькое приложение для м-нета «Хабнав» подсказывало каждому кратчайший путь к цели. Каллум по утрам им никогда не пользовался: путь на работу был заучен на уровне простейшей мышечной памяти.
В метрохаб он вошел с развязки на Янг-стрит. Такой же кольцевой хаб с пятью платными барьерами, перегораживавшими вход в обшарпанный, выложенный серо-зеленой плиткой вестибюль. Аполлон передал барьеру код «Связи», и Каллум прошел без задержки. Здесь, как во всех вестибюлях хабов, двери портала располагались друг против друга на разных сторонах. Стоя меж ними, человек чувствовал себя как в бесконечном лабиринте между парой зеркал, с той лишь разницей, что вместо собственного отражения наблюдал протянувшиеся в бесконечность одинаковые вестибюли. Заглядывая в двери порталов, Каллум видел таких же, как и он, пассажиров, которые, пройдя несколько вестибюлей, сворачивали в сторону.
