– Но это значит, что их ничто не заботит! – резко высказала, почти с испугом выкрикнула, другая девушка-трудяга, темноволосая, такая же молодая, как Мара, но без признаков характера на лице. – Если что-то пойдет не так, они просто позволят нам умереть, чтобы самим получить возможность умереть!
– Конечно же, нет! – оборвал ее Джайлс. – Даже и не думайте такое. Смерть – величайшая награда, возможная для альбенаретца в космосе, только после того, как он сделает все возможное для выполнения своего долга. Только когда не остается других вариантов, альбенаретец может позволить смерти забрать его.
– Но если эти двое решат, что шансов никаких нет, или что-то в этом роде? Тогда они просто умрут и…
– Хватит болтать! – рявкнул Джайлс на трудяг. Он внезапно устал объяснять, испытывая стыд и отвращение к ним ко всем – за их глупые жалобы, неприкрытый страх, отсутствие малейшего контроля и самообладания, за бледные от долгого пребывания в закрытых помещениях, без солнечного света, лица. Все то, что свидетельствовало в них о принадлежности к низшему классу, вызывало у него тошноту. – Угомонитесь! Займитесь делом: пусть каждый разместит свое ложе так, чтобы оказаться по соседству с тем, с кем хочет находиться, пока мы будем в шлюпке. Эти места станут постоянными. Я не собираюсь разбирать ваши ссоры и пожелания о перемене места! Сейчас я осмотрю шлюпку, затем познакомлюсь со всеми вами и скажу каждому, чем он будет заниматься, пока мы находимся здесь. Ну, давайте!
Все они без малейших колебаний отвернулись от него и занялись делом, за исключением, пожалуй, Мары. Джайлсу показалось, что девушка секунду помешкала, прежде чем повиноваться, и это его удивило. Возможно, она из тех несчастных трудяг, что оказались воспитаны, обласканы и чрезмерно избалованы в какой-нибудь семье магнатов, так что чуть ли не считали себя принадлежащими к высшему классу. Трудяги, получившие подобное воспитание, как правило, оказывались плохо приспособленными к последующей жизни. Не обретя должных привычек в свои ранние годы, они, став взрослыми, не могли нормально подстроиться под требования общества. Если ей выпала такая участь – очень жаль. Во всем остальном она производила хорошее впечатление.
Отвернувшись от трудяг, он моментально выбросил их из головы и занялся внимательным изучением спасательной шлюпки. Она нисколько не походила на те роскошные комфортабельные и максимально автоматизированные частные космические корабли, на которых он, как и большинство наследственных магнатов, часто пересекал Солнечную систему.
– Сэр… – прошептал кто-то сзади. – Вы не знаете, они женщины?
Джайлс обернулся и увидел Гроса. Его лицо было бледным и в поту. Джайлс мельком глянул на альбенаретцев. Различить их пол было не просто, и на космических кораблях их мужчины и женщины не различались в обязанностях – как, впрочем, и на любых мирах. Но более длинный торс капитана и необычайно прямая осанка давали ключ к разгадке. Капитан был женщиной. Инженер – мужчиной.
Джайлс снова присмотрелся к болезненно бледному от страха Гросу. Среди трудяг ходили тысячи ужасных историй о поведении альбенаретской женщины в особые периоды не только по отношению к мужчинам своего вида, но, как суеверно считали трудяги, и по отношению к любым другим разумным существам мужского пола. В основе их легенд был тот факт, что альбенаретская «самка» – два их пола не в точности совпадали с человеческим понятиям о мужчине и женщине – во время полового акта забирала у «самца» не только специфические мелкие оплодотворяющие организмы, который он произвел для ее яйцеклетки, но все генитальную часть его тела. Эта часть помещалась полностью в яйцеклеточную сумку, присоединялась к ее собственной кровеносной системе и становилась частью ее тела и источником питания эмбриона во время беременности.
Отторжение мужского полового органа, естественное с точки зрения альбенаретцев, в представлениях людей означало ужасное увечье, причиненное мужчине женщиной. Мужчина тем самым эффективно лишался половой жизни до того времени, пока гениталии не отрастут снова, то есть примерно на два года по земному времени – как раз достаточно, чтобы альбенаретский ребенок родился и научится сносно передвигаться на своих ногах. Земные ксенобиологи разработали теорию, гласившую, что в доисторические времена этот эволюционный механизм, временное лишение альбенаретского самца возможности размножения, гарантировал, что он обеспечит защиту своей самке, вынашивающей потомство, в самый уязвимый период, когда она и ее ребенок не способны сами о себе позаботиться.
