- Выбор – выбором, но, как сказал один мудрец в книжке: «выбирай что хочешь, всё равно пожалеешь», - пошутил Юрка. – О несделанном.
- Пожалеешь, и ладно, - сказал Денис. – Лишь бы сожаление тобой не обладало…
- А толку жалеть? - удивился Шурка. – Обратной дороги всё равно нет. Если бы ещё об этом вовремя вспоминать, чтоб не натворить чего-нибудь сгоряча…
- Опять же - здесь и сейчас? – прошептал Антон. – Тогда необдуманных поступков будет гораздо меньше. А если ещё и помнить, что мы в гостях…
В наступившей тишине было слышно, как проехала за окном машина, и гитара слегка отозвалась звоном струн. Славка скосил на неё глаза, посмотрел по очереди на всех, и заулыбался. Нимка сидел в позе мудреца и о чём-то молчал.
- Нимка, - спросил Юра, - как ты?
- Да нормально я, - независимо откликнулся Нимка. – Мать вот переживает из-за суда… Да и я тоже. Немножко.
- Есть из-за чего переживать… вздохнул Денис. - Надо же так, а? Ужас, даже не верится, что до нашей страны эта гадость дошла. Обычно за рубежом такое практикуют…
- Какая гадость? – спросил Славка.
- Ювенальщина… У нас всё эти законы проталкивают, а люди сопротивляются… Ведь половина страны, как Нимка живёт, а кто-то ещё хуже. И не со зла, а от безысходности…
- Так свою сестрёнку защищал… - негромко сказал Шурка. – Ты молодец, Нимка. Сколько ей?
Нимка хмыкнул.
- Куда ж я без неё? Соньке два с половиной.
- Знаете… - Антон выпрямился, встал, заглянул в компьютер, покачал головой и, облокотившись на стол, повернулся к ребятам. - Я думаю, что у нас не дадут ей пройти. Слишком много людей будет против.
- Много-то, может, и будет… - грустно ответил Шурка, - а сейчас делают вид, что не знают… Это как с пожарами. Да и со всем остальным…
- Надя сказала, что она с работы отпросится, - сказал Денис. – Я тоже постараюсь. А ты приедешь, Юр?
- Приеду, - кивнул Юрка. - Славка, спой, а? Все говорят, что ты здорово играешь, один я ещё не слышал…
2.
Если бы Нимка знал, чем всё это кончится, он бы ни за что не взял этот кошелёк! Как, как объяснить матери, что он его просто нашёл?!
Это случилось утром, в понедельник, когда мать собиралась будить Соньку. В воскресение они со Славкой весь день озвучивали фильм, вечером он пришёл домой довольный – дело сделано, сегодня собирались показать ребятам, что получилось… И ведь сначала утро было просто отличное, на редкость хорошее утро за последнее время.
Нимка проснулся оттого, что зазвонил мамин телефон. Не будильником, а именно кто-то звонил, долго и назойливо проникая в утреннее затишье, разрывая на кусочки какой-то интересный сон. Когда, наконец, мать охнула и встала с постели, Нимка уже сидел на кровати, зевая и пытаясь разглядеть на стареньком будильнике, сколько сейчас времени. Время он не разглядел, зато по маминому голосу определил, что говорят ей что-то очень важное и окончательно проснулся. Мать ушла на кухню, он – следом за ней, сел на табуретку и стал слушать.
По обрывкам фраз, он понял, что им дают квартиру. В это он, конечно же, не поверил, поэтому, поставив чайник нагреваться, стал ждать окончания разговора. Потом пошёл умываться, а одеться он не успел – мать позвала его на кухню.
Матери он тоже не сразу поверил. Только со второго раза, когда она сказала, что звонил Валерий Алексеевич. Как-то удалось ему договориться: им давали маленькую двушку, в этом же городе, только где-то на улице Гудкова. Где улица Гудкова, Нимка знал: нужно дойти до кинотеатра, свернуть направо и перейти дорогу, а затем спускаться вниз по широкому, заросшему клёнами, тротуару, мимо киоска с пончиками, мимо рынка и зоомагазина. Там, можно сказать, край города и строят несколько многоэтажек, за ними – узенькая речка Пехорка, местами переходящая в болото, и зелёные дали. Минут пятнадцать – двадцать, если идти с улицы Гагарина, на которой они сейчас жили - не очень далеко…
- Дождались, - вздохнула мать. – Впервые за десять лет.
- Он приедет? – спросил Нимка.
- Кто?
- Валерий Алексеевич.
- Сказал, что приедет, только не знаю, когда. Сказал, что до среды заглянет ещё…
Нимка сразу вспомнил про суд и загрустил.
