— Кто это такие?
— Осужденные на смерть, гладиаторы. Их всех покажут зрителям в цирке; там они сразятся с дикими зверями: львами, медведями и свирепыми быками.
Или же они будут драться друг с другом отточенными мечами, пока один не убьет другого.
Амика, увидев гладиаторов, вскочила, вглядываясь в них:
— Смотри, Гета, я узнаю среди них наших фракийцев! Видишь, впереди идет стройный, молодой? На груди у него нарисован барс, схвативший лошадь.
Этот знак носят юноши нашего горного племени. Видишь его загорелое лицо?
Вот он смеется, не думая о скорой смерти… Наверное, это храбрейший из храбрых! Три года назад римские собаки захватили в плен много наших молодцов.
Стройный гладиатор, на которого указала Амика, быстро вышел из рядов и схватил за уши испуганного ослика, за которым бежал старый крестьянин.
— Пожалуйста, возьми, кушай, что хочешь! — говорил старик. — Тебе ведь жить недолго.
Гладиатор взял из корзины два яблока и хлебец и с добродушной улыбкой, зазвенев цепью, похлопал старика по плечу:
— Кто знает, кому из нас суждено дольше прожить?
Так как ворота были еще закрыты, гладиаторы остановились и опустились на землю около дороги.
Амика попыталась пробраться к гладиатору-фракийцу, но надсмотрщик рабов грубо схватил ее за плечо и отшвырнул, хлестнул бичом. Гета, увидя, что бьют его друга, прыгнул, как кошка, на спину надсмотрщику и вцепился зубами ему в шею.
— Глядите, какой волчонок! — закричали кругом. — И этот верзила не может стряхнуть его! Ай да молодчина!
Фракиец-гладиатор заметил борьбу надсмотрщика с мальчиком, которого тот скинул на землю и пытался задушить. Мгновенно отстранив стражников, смертник бросился к надсмотрщику и выхватил у него висящий на поясе меч.
Все разбежались в стороны, а надсмотрщик, закрыв лицо руками, ожидая смерти, упал на землю.
Фракиец поднял полузадушенного мальчика и сказал Амике:
— Иди за мной! Я вижу, ты нашего племени.
Побледневший, но гордый и готовый к схватке, он направился обратно к своим товарищам-гладиаторам. Все кругом затихли, ожидая, что будет. Воины подходили к нему с копьями наперевес. Фракиец бросил меч в ту сторону, где все еще лежал на земле надсмотрщик. Меч блеснул в воздухе и воткнулся острием в землю возле его головы. Владелец гладиаторов уже бежал к месту столкновения. Толстяк со старушечьим лицом, казначей Красса, тоже соскочил с носилок и со страхом, прячась за своих надсмотрщиков, подходил к гладиаторам.
— Кто посмел тронуть рабов преславного Марка Лициния Красса? Вы все, все ответите за это!
— Не пищи, старушонка! — закричали гладиаторы. — Не вмешивайся не в свое дело, иначе мы устроим гладиаторские игры здесь сейчас и убьем и тебя и всех твоих подлых помощников!
Внезапно бросившись вперед, они схватили оторопевшего казначея и притащили его в свои ряды.
— Отныне это моя сестра, а это мой брат! — указывая на Амику и Гету, сказал казначею гладиатор-фракиец. — И если ты захочешь отнять их у меня, то я рассеку тебя на два ломтя, как тыкву!
Ланиста[12], низко кланяясь, подошел к казначею Красса, дрожавшему от страха, и стал торопливо объяснять ему:
— Это наш лучший гладиатор; до сих пор ни один воин не смог на арене победить его. Цирк всегда полон, когда объявлено, что он будет выступать.
На что тебе эти девушка и мальчик? Продай их мне. Я дам хорошую цену.
Казначей, заикаясь, боясь, что смертники его разорвут, тотчас согласился на продажу. Ланиста передал ему кожаный мешочек с монетами.
— Половину нам! — закричали смертники.
Трясущимися руками казначей отсыпал половину содержимого кошелька гладиаторам и, придерживая длинную одежду, поспешно направился к носилкам.
— Меня зовут Спартак! — сказал фракиец Амике.
Высоко на стене прозвенели бронзовые щиты, в которые ударяли жрецы бога Аполлона, и хромой сторож прополз к воротам. Он открыл их большим заржавленным ключом, висевшим у него на поясе, и вся толпа, теснясь, двинулась внутрь города.
