Если брать то, что есть сегодня, я совершенно точно не хочу с Маратом плыть на этом корабле. Поэтому, как только он вернется со съемок, будем серьезно разговаривать.
Я была настроена очень решительно.
Но внезапно меня словно переключило на другой «канал».
Я вспомнила, сколько всего хорошего у нас было. Песни под гитару у костра, прогулки по вечерам… Помню, как однажды Марат арендовал настоящую деревянную лодку, чтобы покатать меня… А недавно он привел меня на маяк, куда я мечтала попасть всю свою жизнь…
«Ты дура! – сделала я вывод. – Из-за своей обиды можешь все перечеркнуть! Нельзя так!»
В порыве я схватила телефон и написала Марату эсэмэску: «Марат, как ты там?»
Но ответа не пришло. Ни через двадцать минут, ни через час.
Я пристально смотрела на пустой дисплей.
И снова переключилась на другой «канал».
– Потрясающе! – изумилась я. – А он вообще не хочет ответить? Спросить, жива ли я, здорова ли? Вчера он писал, что занят и напишет позже! Но уже вечер. И он ничего не написал!
Я была крайне потрясена. Меня вновь охватила обида.
От злости я набрала номер Дениса.
– Денис, это я. Так ты говоришь, что приехал в Лимонный?
– Рад, что ты позвонила… – тепло сказал Денис. – Да, я в Лимонном.
– А почему ты сюда приехал? На отдых?
– Не совсем. По делам.
– По каким? – полюбопытствовала я.
– А ты приди, и я все расскажу, – загадочно ответил Денис.
– Куда прийти?
– Я сейчас гуляю возле кинотеатра. Приходи, поболтаем…
– Иду.
Я отключилась и помчалась к Денису. Зачем это делаю, до конца не понимала. Скорее всего, таким образом хотелось причинить боль Марату за то, что он причиняет боль мне.
Первые несколько минут Денис вообще не отрывал от меня взгляда. С его лица не сходила улыбка, а речь стала немного рассеянной и путаной.
«До сих пор любит меня», – резюмировала я.
Денис выглядел очень хорошо – в модных облегающих черных джинсах с потертостями, стильной рубашке синего цвета в едва заметную тонкую полосочку, черных кроссовках. Мы не виделись почти три месяца. И по правде говоря, я не думала, что еще когда-либо в жизни его увижу.
Мы медленно брели по улице.
– Я же гимнастикой занимаюсь, и недавно тренер сказал, что мы едем на соревнования в город Лимонный, – рассказывал Денис, любящим взглядом глядя на меня. – Когда я это услышал, то чуть сознание не потерял. Я очень ждал эту поездку! И вот я здесь. Надо же, до этого лета я ничего не слышал о Лимонном, а сейчас для меня это как будто родной город!
– Так, значит, у тебя здесь соревнования? А когда?
– Завтра, – ответил Денис. И смущенно продолжил: – Я, это… Может, это наглость с моей стороны… Но я хотел тебя попросить…
– О чем?
– Если у тебя будет время, не могла бы ты прийти на соревнования?.. – попросил он и посмотрел мне в глаза. – Мне бы это очень помогло… У меня ведь тут нет знакомых, кроме тебя…
Я задумалась. Если откажу Денису, это будет некрасиво, и он расстроится. К тому же буду выглядеть странно – на встречу пришла, а поддержать на соревнованиях отказалась. Тогда уж и на встречу не надо было приходить, чтобы изначально не давать Денису каких-то зацепок для общения.
В принципе, в том, чтобы прийти на соревнования, я не видела ничего плохого.
– Хорошо, я приду, – пообещала я. – А во сколько и куда?
Денис засветился от счастья:
– Серьезно?! К одиннадцати утра в спортклуб «Волна»!
– Я приду, – повторила я.
– Здорово! Может, по клубничному мороженому?
– Я только «за»! – улыбнулась я.
Еще немного побродив, поев клубничное мороженое (у нас обоих оно было любимым) и поболтав ни о чем, я вернулась домой.
Мама с папой ушли гулять, а дядя что-то читал в своей комнате.
Я на цыпочках подошла к лемуру. Погладила его.
Бедняжка никак не отреагировал на мои прикосновения. Только тяжело и шумно вздохнул.
Сердце заныло от жалости.
«Ему не становится лучше, – с горечью подумала я. – Кажется, лекарство не помогает…»
Я смотрела на еле живого лемура и представляла, как бы этому малышу с большими глазами, которые сейчас закрыты, было бы хорошо на своей родине. Лемуры живут только на Коморских островах и на острове Мадагаскар. Вот бы этот лемур был у себя дома! Лазил по деревьям с другими лемурами, ел овощи и фрукты, радовался жизни, а его работа с жестокими фотографами была бы не более чем страшным сном, приснившимся во время зимней спячки.
