Кровь свиньи. Как так вышло, что маленькая девочка с ног до головы залита кровью свиньи?
– Я понимаю, что это выглядит ужасно. – Саймон Харпер предпринимает попытку говорить миролюбиво.
– Я никого не осуждаю. Главное правило моей работы.
И еще это ложь. Я смываю кровь со лба и ушей Поппи. Она становится чуть больше похожей на маленькую девочку и чуть меньше – на персонажа романа Стивена Кинга.
– Вы, кажется, хотели что-то объяснить?
– У меня есть ферма. Ферма Харпера. Она принадлежит нашей семье уже много лет. Также имеется своя бойня. Я знаю, что некоторым людям сложно это принять…
Я игнорирую намек.
– Вообще-то, я считаю, что людям необходимо знать, откуда берется еда. В моем бывшем приходе большинство детей считали, что мясо растет в булочках из Макдоналдса.
– Ну да… Вот именно. Мы пытались воспитывать обоих наших детей так, чтобы они понимали, что такое фермерство. Чтобы они не относились к животным слишком сентиментально. У нас никогда не было проблем с Роузи – это наша старшая дочь. Но Поппи более… чувствительна.
У меня возникает ощущение, что слово «чувствительная» – это эвфемизм и на самом деле он имел в виду что-то совсем другое. Я отвожу волосы Поппи со лба и приглаживаю их назад. Она безразлично смотрит на меня своими ярко-голубыми глазами.
– Я говорил Эмме… это моя жена… нельзя было позволять ей давать им имена.
– Кому?
– Свиньям. Поппи это доставляло радость, но затем, конечно, она к ним привязалась, особенно к одной.
– К Пеппе?
– Да.
– Сегодня утром мы повели свиней на бойню.
– Ага.
– Поппи не должно было быть дома. Роузи пошла с ней на детскую площадку, но, видимо, что-то случилось. Они вернулись рано, и я не понял, откуда рядом со мной появилась Поппи…
Он замолкает в растерянности. Я пытаюсь представить себе ребенка, напоровшегося на столь жуткую сцену.
– Я все равно не понимаю, как она оказалась вся в крови.
– Я думаю… Должно быть, она поскользнулась и очутилась на полу. Как бы то ни было, потом она убежала, а остальное вы уже знаете… Вы и представить себе не можете, как скверно я себя чувствую, но это ферма. Это то, чем мы занимаемся.
Я ощущаю прилив сочувствия. Выполоскав тряпку, я вытираю остатки крови с лица Поппи. Затем извлекаю из кармана джинсов резинку для волос и завязываю ее волосы в «хвостик».
Улыбаюсь ей.
– Я знала, что где-то здесь есть маленькая девочка.
По-прежнему никакой реакции. Но это может быть последствием травмы, мне уже доводилось с таким сталкиваться. Служа викарием в бедняцком районе, имеешь дело не только с церковными ярмарками и гаражными распродажами. К тебе приходит много психологически травмированных людей, как старых, так и молодых. И насилие не ограничивается городскими улицами. Это я тоже знаю.
Я оборачиваюсь к Саймону.
– У Поппи есть другие питомцы?
– У нас есть собаки, но мы не выпускаем их из вольеров.
– Возможно, было бы неплохо, если бы у Поппи был собственный питомец. Кто-то маленький, вроде хомяка, за кем она могла бы ухаживать.
На мгновение мне кажется, что он собирается принять мое предложение. Затем его лицо снова каменеет.
– Благодарю вас, преподобная, но я знаю, как обращаться с собственной дочерью.
Я уже собираюсь возразить, что все говорит об обратном, когда в кухне снова появляется Фло. Она держит в руках детские влажные салфетки и джемпер с изображением Джека Скеллингтона.
– Это подойдет?
Я киваю, внезапно ощущая усталость.
– Прекрасно.
Мы стоим в дверях и смотрим, как отец с дочерью (низ джемпера Фло болтается где-то у колен Поппи) садятся во внедорожник и уезжают.
Я обнимаю Фло за плечи:
– Вот тебе и деревенский покой.
– Ага. Возможно, здесь будет не так уж и скучно.
Я усмехаюсь и тут же замечаю похожую на призрак фигуру в черном, которая идет к домику с большой квадратной коробкой в руках. Аарон. Я совершенно о нем забыла. Чем же он все это время занимался?
– Я полагаю, полиция уже едет? – спрашиваю я.
– О нет. Я увидел, как подъехал Саймон Харпер, и решил, что в этом нет необходимости.
Да неужели? Судя по всему, Саймон Харпер пользуется здесь немалым влиянием. В небольших общинах часто встречаются семьи, с которыми все привыкли считаться. По традиции. Или из страха. Или по обеим причинам одновременно.
