— Мы должны изучить, описать и осторожно переместить статуи. Потребуется не одна неделя подготовки, прежде чем мы сможем приступить к подъему статуй…
— Я не могу ждать так долго.
— Извини, Навид, но по-другому нельзя, — сказал Хавсер. — Статуи бесценны. И об их сохранности мы должны позаботиться в первую очередь.
— Да, они бесценны, — согласился Мурза.
Он шагнул к молчаливым и мрачным богам усыпальницы. Молодые члены экспедиции следили за ним, не отводя взгляда. Некоторые даже вскрикнули, когда он шагнул на основание алтаря, осторожно поставив ногу, чтобы не сдвинуть ни одной чаши с подношениями.
— Спускайся, Мурза, — сказал один из старших сотрудников.
Мурза поднялся на вторую ступеньку, и его лицо оказалось почти на одном уровне с глазами богов.
— Они бесценны, — повторил он.
Он поднял правую руку к лицу ближайшей статуи и показал на сверкающие глаза из лунного камня.
— Взгляните на эти глаза. Это ведь самая важная деталь, не так ли? Они о многом могут рассказать.
Он через плечо оглянулся на встревоженных зрителей. Хавсер, несмотря на защитную маску, был уверен, что Мурза улыбается.
— Навид, спускайся, — попросил он.
— Посмотрите на глаза, — продолжал Мурза, игнорируя его приказ. — В любое время они означают одно и то же, верно? Ну же, это так просто! Отвечайте!
— Защита, — смущенно пробормотала одна из младших членов экспедиции.
— Я тебя не слышу, Йена. Говори громче!
— Глаз — это самый древний и наиболее разноплановый в культурном отношении символ, отводящий беду, — произнес Хавсер, надеясь добраться до сути и положить конец фокусам Мурзы.
— Правильно, — сказал Мурза. — Кас знает. Спасибо, Кас. Глаз оберегает. Его используют для защиты. Его ставят, чтобы отогнать зло и несчастье и сберечь самое драгоценное. — Его палец обвел контур глаза. — Мы видели это много раз, только в самых разных вариациях. Обратите внимание на пропорции! Контур глаза, линия брови — это может быть стилизованной формой назар бонсука[14] или уаджета,[15] что не так уж далеко от Ока Провидения, гордо сияющего на большой печати Объединительного Совета. Это предостерегающие боги, нет никаких сомнений.
С этими словами он спрыгнул с алтаря, не сдвинув и не задев ни одну из чаш.
— Предостерегающие боги, — повторил он. — Держись подальше. Не приближайся.
— Ты закончил? — спокойно спросил Хавсер.
— Кас, у них зрачки из обсидиана, — возбужденно продолжал Мурза, направляясь к Хавсеру. — Посмотри вблизи, как я, настрой свои линзы, и ты увидишь, что они резные. Точка в центре и круг по краю. Тебе же известно, что это такое.
— Циркумпункт,[16] — тихо ответил Хавсер.
— И это означает?.. — не унимался Мурза.
— Все, что угодно. Солнечный диск. Золото. Окружность. Монаду. Диакритический знак. Атом водорода.
— Ох! Йена, помоги ему, пожалуйста! — вскричал Мурза. — Он такой непонятливый!
— Глаз бога, — нервно проговорила молодая женщина. — Всевидящее око.
— Спасибо, — поблагодарил ее Мурза и уставился в лицо Хавсера. Его глаза сверкали даже сквозь тонированные линзы. — Он приказывает не подходить. Держаться подальше. Я вижу тебя. Я читаю в твоей душе. Я могу обратить задуманное тобой зло на тебя. Я знаю, что у тебя на сердце. Я способен преградить тебе путь, ибо я есть сила, я знание и я защита. Статуи действительно бесценны, Хавсер, но это предостерегающие боги. Они что-то охраняют. Насколько же ценно это «что-то», если ради его защиты поставили бесценные статуи?
На некоторое время все замолчали, и лишь кто-то беспокойно переступал с ноги на ногу.
— И все это одна семья, — негромко произнес Хавсер. — Это представители династического рода. Скульптурный портрет. Нельзя не заметить в них определенные различия в росте и расположении, что определяет семейные отношения, иерархию и зависимость. Самые высокие фигуры на верхней ступени — мужчина и женщина — наиболее величественные. Ниже располагаются дети, возможно два поколения, с собственными семьями и свитой. Первый сын и первая дочь выступают из общей группы. Да, это скульптурное изображение династии. Семейный портрет.
— Но глаза, Кас! Что ты скажешь о глазах?
