Небо над поляной окрашивается в розовый, а чёрные прожилки сучков и веток медленно становятся коричневыми и зелёными, как мох. Я едва могу дождаться восхода солнца, потому что с самого момента моего спасения из трясины мне холодно. К счастью, Мали подоспела вовремя. Я так ей благодарна, что всё это время выбрасываю из головы другой факт: касательно похитителя детей она совершенно не справилась прошлой ночью. Она должна была бы почуять его и предупредить нас, но не предупредила. Либо это отклонение произошло по какой-то причине, либо — и я не хотела в это верить — купиды нашли возможность скрываться от наших собак. Это будет трагедией, потому что отличный нюх зверей является причиной, по которой они у нас вообще есть. купиды могут учуять особенных детей, а собаки — купидов. Утрата этого защитного фактора может привести к тяжёлым последствиям.
Cай стоит над своим рюкзаком и пропитывает водой из бутылки какую-то одёжку, которую мы прихватили с собой из Вудпери.
— Не надо, — говорю я, когда до меня доходит смысл того, что он сейчас делает. — Это для Пейшенс и Мали.
— Не волнуйся, нам хватит.
Он окидывает меня мрачным взглядом.
— Но в таком виде тебя никогда даже близко к городу не подпустят. Или вообще к чему-нибудь.
Я оглядываю себя и вижу, что подсохшая тина, словно чешуя, покрывает всё моё тело, а корсет и узкие брюки одеревенели. Даже волосы отяжелели от ила.
— Хорошо, тогда давай сюда. — Я протягиваю руку, поднимаясь с места, где был костёр. Даже сейчас, спустя часы с того момента, как он потух, отсюда исходит слабое тепло. По меньшей мере, мне так кажется. Сай бросает мне эту тряпку, с которой капает, а я поворачиваюсь к нему спиной, спрашивая:
— Не мог бы ты помочь мне со шнуровкой?
— Конечно, — говорит он, немного поколебавшись, и подходит ближе. Я слышу, как он останавливается позади меня, затем его пальцы развязывают ленту, которой зашнурован корсет.
— Я не понимаю, как ты могла быть такой легкомысленной! — внезапно взрывается он.
— Тш, Пейшенс ещё спит.
— Ты могла бы умереть! — продолжает он тише над самым моим ухом.
Я ощущаю его дыхание на своей шее, мурашки бегут по всему телу. Я закрываю глаза.
— Но я не могла позволить ему просто так улизнуть.
— Так или иначе, ты сделала это.
Сай прав. Я была легкомысленна, и к тому же, это не принесло мне ни малейшей пользы. Но проклятье, кто бы мог подумать, что в центре этой жаркой страны находится болото?
— В следующий раз он не уйдёт, — бормочу я, обращаясь, скорее, к самой себе, чем к Саю.
Он хватает меня за плечи и резко разворачивает к себе. Теперь мне нужно держать обеими руками свой корсет, уже раскрытый на спине, чтобы не потерять его.
— Прошу тебя, будь в следующий раз осторожней!
У него крепкая хватка. Мне удаётся лишь порывисто кивнуть.
— Если ты пропадёшь из-за одного-единственного купида, который всё равно даст тягу, это не принесёт Пейшенс никакой пользы, — продолжает он. — Это не принесёт пользы никому.
— Я знаю.
Мой голос звучит приглушённо. Я мёрзну сейчас, как никогда ещё не мёрзла, и мне не терпится надеть на себя чистые, сухие вещи. Но что-то мешает мне выскользнуть из рук Сая. Какая-то часть меня, которая, определённо, не является моим разумом, наслаждается тем, что мы стоим здесь, вплотную друг к другу: его руки — на моей коже, наши лица — очень близко. Я гляжу вниз на наши ботинки, стараясь собраться с мыслями.
Как назло, Сай не даёт мне такой возможности. Пальцы его левой руки скользят по моей ключице, вверх к шее, и останавливаются под подбородком, нежно поднимая мою голову вверх, так что мне приходится посмотреть на него. Я хочу что-нибудь сказать, выкрутиться из этой ситуации, но взгляд Сая, кажется, действует на меня гипнотизирующе, и я не могу сдвинуться ни на миллиметр. Его светло-голубые глаза впиваются в мои, они полны заботы и боли, но в то же время наполнены чем-то ещё, что я просто не могу определить. Он подходит ещё ближе, а затем я чувствую его губы на своих, бархатистое тёплое прикосновение, посылающее электрические заряды через всё моё тело. Осторожный поцелуй, который, кажется, длится несколько часов и в то же время слишком быстро проходит, как цветок, который увядает с каждым мгновением.
