Ежедневно труппа спускалась в «Ратнер» — еврейскую столовую, находившуюся под репетиционным залом и славившуюся яйцами всмятку, сливочным сыром и мучными изделиями. Джанни и Форд всегда сидели за столом одни. Форд во время еды был таким же замкнутым, как и на репетициях, но Джанет к этому привыкла.
Он оживал, только когда задавал вопросы относительно «Короля, королевы, пешки». Удалось ли Доктору договориться с Шервудом о доработке сценария? Нет. А с Андерсоном? Макс думает. Он не любил переписывать произведения других авторов, но из уважения к Кларку Форду он обещал «подумать». Как насчет С. Джи Пирелмана? Он работает над книгой. А Берман, первая идея Доктора? Берман находится на побережье и готовится к съемкам своего первого фильма.
Джанни уклонялась от любых обсуждений телепостановки. Она лишь сказала, что молодой режиссер кажется ей очень хорошим.
— Он — дерьмо! — заявил Форд.
— Он действительно очень хорош, Кларк.
Не испытывая на самом деле этот энтузиазм, который она изображала, Джанет небрежно добавила:
— Для телевидения.
— Для телевидения! — ухватился за ее слова Форд. — ТВ — это дерьмо! Чертов сценарий урезали втрое! Публика не сможет следить за действием. Что касается игры, то на нее не остается времени. Подойди к этому месту! Посмотри в камеру! Задержи эту реакцию! И это называют игрой?
Бедняжка Джанет тихо, умоляюще повторила:
— Кларк… дорогой… пожалуйста… труппа тебя слышит.
— Ну и черт с ней! — громче, чем прежде, произнес Форд.
Джанни смутилась, но не испытала удивления. При каждой постановке Форд проходил через эту фазу. Если актер будет следовать своей традиции, завтра он потребует уволить режиссера.
Он действительно поступил так. Форд смягчился только после телефонных звонков Джанет и Спенсера Гоулда. Мисс Флинн примчалась на такси на Вторую авеню, где находился репетиционный зал. В конце концов лишь после звонка Доктора Форд согласился продолжить работу.
Так прошли три мучительные недели.
Новые проблемы и протесты возникли, когда Форд впервые оказался в настоящей телестудии. Его не устраивали декорации. Освещение было слишком ярким, от ламп исходил жар. Множество камер и техников затрудняли работу — в кино была только одна камера, одна операторская группа.
Сильнее всего его раздражал голос режиссера, звучавший из динамиков. Сам режиссер сидел в аппаратной. Джанни испуганно побежала туда. Спенс последовал за ней. Фредди Фейг ковылял взад-вперед; его хромота усиливалась по мере того, как жалобы Форда становились все более язвительными. Карла Брюстера сознательно не пускали в студию до генеральной репетиции.
В перерывах Джанни говорила с Фордом, пыталась успокоить его. Яркий свет необходим для качественной съемки. Большое число дорогостоящих камер объяснялось высокой репутацией Форда. Его крупные планы были очень выразительными; он сам не сознавал, как проецируется на телеэкран малейший его жест. Нет нужды обрывать то, что он называл «настоящей игрой». И декорации были хорошими. Созданные бродвейским художником, они будут казаться на экране крупными и роскошными. Если бы они имели большие размеры, то подавляли бы драматическое действие.
Теперь Кларк даже не кивал, слушая Джанни. Она знала, что это худший симптом. Она оказалась права.
Перед концом второго дня в студии Кларк внезапно отвернулся от камеры, и режиссеру пришлось снова нажать кнопку переговорного устройства.
— Мистер Форд, в этом месте вы должны посмотреть влево, чтобы камера номер четыре запечатлела ваш крупный план. Пожалуйста!
Кларк Форд повернулся в сторону черного окна аппаратной и крикнул:
— Послушайте, вы, зеленый сопляк! Вы будете подстраиваться с вашей чертовой камерой к моим движениям. Я больше не буду губить мою игру вам в угоду!
Сказав это, Кларк Форд покинул сцену, зашагал по большой студии, взял в костюмерной свое пальто и вышел из здания. Напуганные сотрудники ТКА позвонили Доктору.
Когда Доктор появился в Нью-Йорке и поговорил с Фордом, актер согласился вернуться. С этого дня все время, пока Форд работал, Доктор сидел в аппаратной. С одной стороны от него находились Спенс и Фредди, с другой — Джанни. Кларк шел на сотрудничество, но не демонстрировал настоящую игру. В одной важной сцене, где Додсворт отказывался от своей жены Фран, актер сыграл совсем плохо.
