Пока разносили напитки и сэндвичи, Джеф позировал. Заметив, что в нем зарождается раздражение, вызванное усталостью, Крейг шепнул Доктору:
— Зарядите его немного.
Крейг прервал работу людей из «Взгляда», предложив новые ракурсы. Это позволило Доктору отвести Джефа в сторону.
— Еще несколько минут, малыш.
— Господи, еще одна улыбка, и мое лицо рассыпется, — пожаловался Джеф. — Эта неделя была невыносимой. Я почти не видел Клер и мальчиков.
— Завтра, завтра, — утешил его Доктор.
— Завтра они нагрянут ко мне домой, чтобы посмотреть, как я живу. Словно я постоянно живу в присутствии репортера, фотографа и осветителя из «Взгляда»!
— Успокойся, малыш. Еще один день. Крейг говорит, что это исключительно важно.
— Знаю, — сдался Джеф. — Просто все навалилось сразу.
— Еще пятнадцать минут, максимум полчаса, и это закончится, — заверил Джефа Доктор.
— Есть еще кое-что, — сказал актер, но тут его позвал Крейг:
— Джеф! Тони хочет сделать несколько снимков того момента, когда ты прощаешься с публикой в качестве ведущего, но даешь понять, что вернешься к людям в новой роли.
— Вы имеете в виду тот момент, когда я говорю: «Хотя я сожалею о необходимости оставить роль ведущего театра КМ, я делаю это, чтобы сыграть самую главную роль всей моей жизни. Роль гражданина Соединенных Штатов, который чувствует, что интересы общества важнее личных».
— Совершенно верно!
— Хорошо, — сказал Джеф, возвращаясь на съемочную площадку, чтобы в течение получаса повторять одни и те же слова.
Съемочная группа уже начала расходиться. Спиртное и еда закончились. Прощальные слова уже прозвучали. Остались лишь Джеф, Крейг, Доктор, сотрудники «Взгляда» и несколько осветителей. Наконец репортеры из журнала завершили свою работу. Редактор — высокий, крупный молодой человек, не выпускавший сигарету изо рта, даже когда он говорил, задержался на минуту, чтобы уточнить с Крейгом план действий на завтра. Крейг проводил его к машине.
Вернувшись, Крейг нашел Джефа в гримерной, где актер смывал грим. Над Джефом стоял Доктор. Когда Крейг вошел в комнату, Коун тотчас произнес:
— Джеф беспокоится по поводу завтрашнего дня.
— Это будет сущий пустяк по сравнению со всей неделей, — сказал Крейг.
— Дети, — перебил его Джеф. — Я не хочу, чтобы мальчиков использовали. Чтобы они стали козырем. Они не избираются на должность. Избираюсь я.
— Что значит вы не хотите, чтобы их «использовали»? Они находятся здесь. Они — часть вашей семьи, — запротестовал Крейг.
— Я не хочу, чтобы им задавали вопросы. Они — славные мальчишки, и я не хочу, чтобы их беспокоили. Вот что это значит! — сказал Джеф. — Я обещал Клер.
— Их можно хотя бы фотографировать?
— Да, но никаких вопросов о том, как они относятся ко мне, а я — к ним. Сначала все было не так просто. Но сейчас мы превосходно ладим. Я хочу, чтобы это сохранилось. Так что не касайтесь в этой статье вопросов веры! Понятно?
— Я сделаю, что смогу, — обещал Крейг, думая о том, как выполнить распоряжение Джефа и не разозлить при этом редактора «Взгляда», поскольку религия мальчиков была одним из главных моментов, которые он использовал, чтобы заинтересовать журнал.
Джеф вышел из гримерной. На большой сцене было темно.
— Джеф? — произнес Доктор.
— Дай мне минуту, — ответил Джеф.
Крейг и Доктор направились к выходу. Джеф услышал, как они открывают массивную дверь, не пропускающую звуки. Затем дверь почти бесшумно закрылась. Он посмотрел вверх. Высокие опоры, на которых размещались осветительные приборы, напоминали привидения. Джеф подошел к декорациям. Будучи ведущим, он четыре года использовал одни и те же нарисованные полки с книгами.
Он осмотрелся, думая о том, как следует попрощаться с половиной своей жизни. Он провел больше двадцати пяти лет в таких местах, среди предметов, казавшихся настоящими, но на самом деле всегда являвшихся бутафорией. Вся его работа была изящным обманом, но он любил ее. Если бы прежде кто-то сказал ему, что он добровольно расстанется с ней, он бы рассмеялся. Однако сейчас он совершал именно это.
Хотя, в некотором смысле, поворот судьбы был не таким крупным, как ему казалось. В политике бутафории и обмана не меньше, чем в шоу-бизнесе. На самом деле даже больше. В шоу-бизнесе все знали, что это мир обмана. И степень человеческого успеха зависела от того, насколько реалистично будет выглядеть имитация. Политика считается делом реальным. Она оперирует жизнью и смертью людей, городов, штатов, целых наций. Однако на практике оборачивается бутафорией, игрой.
