Вернувшись в «Уолдорф», он обнаружил дюжину сообщений. Ему звонили сотрудники КМ и ССД. Они приглашали его на ленч. Трижды звонил Карл Брюстер. Ухаживания Брюстера позабавили Джефа, и он позвонил ему. Брюстер устроил актеру то, что Доктор называл «Большим Приветствием». Управляющий агентством не стал договариваться ни с кем о совместном ленче, надеясь на встречу с Джефом. Он держал столик в «21», на втором этаже. Его устраивало любое время, подходящее Джефу. Актер позволил Брюстеру проделать весь ритуал, после чего отказал ему.
О, радости звездного статуса. Мелкие способы расплаты с негодяями, игравшими судьбой актера. Доживи он до ста лет, он никогда не забудет того, насколько близок был крах.
Предобеденный прием, в котором принимала участие сотня наиболее важных гостей, уже начался, когда Джеф спустился из своего «люкса». Губернатор Мичигана беседовал с министром труда. Президенты четырех крупнейших компаний страны образовали маленькую группу. Джеф быстро обвел взглядом зал. Клер еще не приехала, но Доктор и Спенсер Гоулд стояли в углу возле бара. Заметив Джефа, Доктор радостно улыбнулся и кивнул ему, приглашая подойти. Джеф начал продвигаться мимо мужчин в смокингах и женщин в вечерних платьях, узнававших его с изумлением и трепетом.
Хотя ему нравилось то, что его узнавали, он всегда находил в этом нечто дешевое. Снова повторялось родео. Когда он добрался до Доктора, его представили сенатору из Мичигана. Им удалось обменяться лишь несколькими фразами, потому что каждый гость и его супруга хотели познакомиться с Джефом. До появления Старика Джеф стал центральной фигурой. Периодически он осматривал зал, надеясь найти Клер.
Затем прибыл Бичер, и в помещение впустили фотографов. Старику пришлось позировать со всеми знаменитостями по очереди. Но Бичер попросил Джефа не отходить от него. Джеф согласился. Он заметил, что Бичер заметно постарел. Похоже, инсульт был не легким, а тяжелым.
Наконец пришло время начинать торжества. Тысяча гостей, собравшихся в зале для проведения балов, ждали обеда, который нельзя было подавать до тех пор, пока глава нью-йоркской епархии не прочитает молитву. Хотя Бичер не был католиком, он весьма активно участвовал в католических благотворительных акциях, поэтому кардинал счел своим долгом появиться на торжествах и благословить их.
Все гости, кроме Бичера, кардинала и Джефа, отправились к своим столам. Когда все сели, Бичер вошел в зал. С одной стороны от него находился кардинал, с другой — Джеф. Старик слегка опирался на руку актера.
При появлении виновника торжества собравшиеся встали и громко зааплодировали. Трое мужчин направились к помосту. Овации усилились. Джеф шагнул в сторону, уступая центральное место Старику. Аплодисменты Джефа породили новую волну оваций.
Когда зал успокоился, Джеф приблизился к микрофону.
— Я попрошу вас не садиться, пока Его Преосвещенство будет просить Господа благословить наше собрание и пищу, которую нам дадут.
Джеф склонил голову.
Когда молитва закончилась, Джеф поднял глаза и увидел входящую в зал Клер. Она, очевидно, из вежливости ждала за дверью, пока звучала длинная молитва. Она была в простом черном платье, контрастировавшем с ее светлыми волосами. Красота Клер приковала к ней взгляды многих мужчин. Клер направилась к столу ТКА, за которым сидели Доктор, Спенсер Гоулд, Фредди Фейг и их жены.
Во время еды Джеф поймал ее взгляд. Она улыбнулась, и на душе у него стало теплее. Обедая, Джеф обменивался отдельными фразами с губернатором Нью-Йорка, который сидел справа от него, и министром торговли, сидевшим слева от актера. При этом Джеф поглядывал в свои записи, дожидаясь момента, когда он должен будет представить выступающих и дать им слово.
Наконец Джеф направился к кафедре. Пока звучали речи, Доктор пытался определить, какие отношения связывают Клер и Джефа. Он не верил в то, что они не встречались после телепостановки «Алюмко». Сейчас он пытался развлечь себя этими гаданиями. Многолюдные обеды и речи всегда нагоняли на него скуку.
Пришло время Джефу произнести свою речь. Материал Эйба Хеллера прозвучал весьма хорошо. Джеф почувствовал это. Больше всего собравшимся понравилось признание Джефа в том, что он, бывший профсоюзный лидер, возглавлявший Гильдию киноактеров в ее лучшие годы, боровшийся с индустрией и сотрудничавший с ней, в конце концов научился ценить тех, кто, по выражению Эйба, «сидел по другую сторону стола».
