— Конечно, — соглашается Оаким, который после тысячи лет в Доме Мертвых легко узнает это состояние. — Давай закроем его простыней.
— Я не знаю ни одной болезни, от которой вот так умирают.
— Значит, это — новая болезнь.
— Надо что-то сделать. Если болезнь заразна, то может быть эпидемия.
— Она будет. Люди будут умирать быстро, потому что она распространяется с небывалой скоростью. Такое множество людей находится вместе на Блисе, что ничто не сможет помешать этому. Даже если способ лечения будет найден в несколько дней, население, вне всякого сомнения, уменьшится в десятки раз.
— Мы должны держать этот труп в изоляции, отправить его в Первый Медицинский Центр.
— Если ты этого хочешь…
— Как можешь ты быть таким безразличным при виде такой ТРАГЕДИИ?
— Смерть не трагична. Возможно, она патетична, но трагедии в ней нет. Давай закроем тело простыней.
Она бьет его по лицу, и звук пощечины настолько громок, что разносится по всему павильону. Потом она отворачивается от него. Глазами она ищет кольцо телесвязи на стене, но когда она делает шаг к нему, одноглазый человек, весь одетый в черное, останавливает ее и говорит:
— Я уже позвонил в ближайший Центр. Аэрокар уже в пути.
— Спасибо, отец. Ты не можешь заставить всех этих людей уйти отсюда? Они скорее прислушаются к твоему голосу.
Оаким закрывает тело. Мегра снова поворачивается к нему, в то время как одноглазый уговаривает толпу разойтись. Люди начинают двигаться, повинуясь его словам и его посоху.
— Как можешь ты смотреть на смерть с такой легкостью? — спрашивает Мегра.
— Потому что она происходит, — отвечает он. — Это неизбежно. Я не скорблю о том, что с дерева падает лист или волна разбивается о берег. Я не печалюсь, что падающая звезда сгорает в атмосфере. С какой стати?
— Все, о чем ты говорил, не живое.
— И люди не живые, когда они вступают в Дом Мертвых, а туда идут все.
— Это было очень давно. Никто с Блиса не отправлялся туда уже много веков. Это трагедия, когда жизни человеческой приходит конец.
— Жизнь и смерть не так уж сильно отличаются друг от друга.
— Ты отклонение от социальной нормы! — объявляет она и вновь бьет его.
— Это оскорбление или утверждение? — спрашивает он.
Потом из другой части Ярмарки доносятся новые крики.
— Мы должны немедленно помочь, — говорит она, делая движение, чтобы пойти туда.
— Нет!
Он хватает ее за руку.
— Пусти!
— Нет. Ты ничего не добьешься, стоя рядом со всеми трупами, которые могут тут оказаться. Но чем больше ты будешь рядом с ними находиться, тем больше будешь подвергаться опасности. Мне бы не хотелось потерять такую женщину, как ты, не успев найти ее. Я отведу тебя назад в сад, где мы сможем переждать, пока все это не кончится. Там есть пища и вода. Мы повесим знак: «Не беспокоить»…
— … и будем трахаться, пока весь мир умирает?! Ты бессердечный!
— Разве ты сама не хочешь создать больше жизней, чтобы заменить те, которые будут потеряны?
Она ударяет его свободной рукой, от силы удара он падает на одно колено и поднимает перед собой руку.
— Отпусти меня! — кричит она.
— Отпустите леди, пусть идет куда хочет.
В павильоне присутствуют еще двое. Тот, кто произнес эти слова, — воин-священник Мадрак, который остался после того, как толпа разошлась. Рядом с ним стоит зеленый маг, известный людям под именем Брамина.
Оаким встает и смотрит на них.
— Кто вы? — спрашивает он. — Кто вы такие, что приказываете мне?
— Меня называют Мадрак, и многие зовут меня Могущественным.
— Мне это ни о чем не говорит. Приказы не принадлежат тебе, чтобы ты мог раздавать их направо и налево. Уходи.
Он хватает Мегру за другую руку, коротко борется с ней, поднимает ее на руки.
— Я предупреждаю тебя. Отпусти леди.
С этими словами Мадрак поднимает перед собой свои посох.
— Уйди с моей дороги, Мадрак.
— Лучше я предупрежу тебя, прежде чем продолжу, что я Бессмертный и что о моей силе вести разнеслись по всем мирам. Это я убил кентавра Даргота, послав его в Дом Мертвых. Песни все еще поют об этой битве, которая продолжалась день, ночь и еще один день.
Оаким опускает Мегру на землю.
— Это действительно меняет дело, Бессмертный. С девушкой я разберусь через несколько минут. А теперь ответь мне, ты против могущества Дома Жизни и Дома Мертвых?
