Опираясь на стену, Костиган нацелил тело Роджера в самую отдаленную точку высокого свода искусственной планеты и слабо толкнул его. Затем, схватив Клио за руки, оба офицера с силой оттолкнулись ногами, и три фигуры в скафандрах устремились к их единственной надежде на спасение - аварийной шлюпке, способной проникать через оболочку большой сферы. Попытка добраться до "Гипериона" и спастись в одной из его шлюпок была бы бесполезной. Они не сумели бы открыть большую дверь главного шлюза, а других выходов отсюда не было. Когда они все втроем плыли по воздуху и Костиган держал медленно двигающуюся фигуру Роджера в зоне действия своего луча, Клио начала приходить в сознание.
- А если включат гравитацию? - спросила она со страхом.
- Может быть, они уже сейчас восстановили ее. Конечно, у них есть запасные части и дублирующие генераторы, но если они включат их, то удар убьет и Роджера, а это ему не понравится.
- Мне хотелось бы захватить Роджера с собой,- жестко сказал Костиган Брэдли.- Но вы, конечно, правы - это будет слишком похоже на то, как кролик поймал дикого кота. У моего льюистона почти кончился заряд, да и ваш не лучше - страшно подумать, что он сможет тогда сделать с нами.
Оказавшись у большой стены, двое мужчин со всей силой рванули за рычаг. Аварийный вход медленно открылся, и они вошли в миниатюрный космический крейсер. Костиган, тщательно изучивший механизм из своей тюремной камеры, манипулировал приборами. Они проходили через одни массивные ворота за другими, наконец оказались в открытом космосе и помчались к далекому Теллусу на максимальной скорости, на которую был способен космический крейсер.
Костиган выключил два телефона и заговорил, сосредоточив все внимание на каком-то чрезвычайно удаленном пункте.
- Сэммс! - позвал он резко.- Это Костиган. Мы выбрались... все в порядке... да... конечно... абсолютно... скажи им, Сэмми, я не один.
Клио и капитан Брэдли через звуковые диски своих шлемов слышали слова Костигана. Капитан изумленно уставился на своего бывшего Первого офицера, и даже Клио часто слышала полумистическое имя - Сэммс. Разумеется, этот непостижимый молодой человек занимает высокое положение, раз так фамильярно говорит с Вирджилом Сэммсом, всемогущим главой повелевавшей всем космосом Службы Трипланетной Лиги!
- Вы послали общий вызов,- скорее констатировал, чем спросил Брэдли.
- Уже давно - я все время поддерживал контакт,-ответил Костиган.-Теперь они знают, где искать и что могут найти. Все корабли в семи секторах, вплоть до разведывательных патрулей, соберутся в этой точке, и всем крейсерам и боевым кораблям послан вызов. У них достаточно агентов Службы с ультраволнами, чтобы найти этот шарик. Когда они засекут его, то сообщат о нем всем остальным кораблям.
- А что с другими пленниками? - спросила девушка.- Они ведь погибнут?
- Трудно сказать,-Костиган поморщился.-Зависит от того, чем все кончится. Мы сами еще не в полной безопасности.
- Меня больше всего волнуют наши шансы,- кивнул Брэдли.- Они, конечно, погонятся за нами.
- Разумеется, а скорость у них выше, чем у нас. Все зависит от того, как далеко ближайшие трипланетные корабли. Но сейчас мы сделали все, что можно.
Наступило молчание. Костиган включил телефон Клио и подошел к сиденью, на котором она сидела, измученная тяжкими испытаниями последних часов. Когда он сел рядом с Клио, ее щеки вспыхнули, но взгляд глубоких голубых глаз спокойно встретился с его взглядом.
- Клио, я... мы... ты... то есть...- Конуэй покраснел и замолчал. Секретный агент, чей ясный, проницательный разум не могла затуманить никакая опасность, кто неоднократно доказывал свою смелость и не терялся ни в какой ситуации, сколь бы безнадежной она ни была, запинался от смущения, как школьник. Но он упорно продолжал: - Я боюсь, что выдал себя там, но...
- Ты хотел сказать, мы выдали себя,- заполнила Клио наступившую паузу.- Я не буду удерживать тебя, если ты не хочешь,- но я знаю, что ты любишь меня, Конуэй!
-Люблю тебя! - промолвил Костиган, на его лице отразилось охватившее его чувство.- Тебе не нужно держать меня - я сам держусь за жизнь. Никогда раньше не было женщины, которая что-либо значила для меня, и больше никогда не будет. Ты - единственная. Но разве ты не видишь, что это невозможно?
