Союз плуга и трезуба - страница 69
На самой станции расположился еще и штаб обороны района вместе с эшелоном боеприпасов. А впереди эшелона между флангами украинской позиции курсировала самодельная платформа с одним орудием, которую по своему почину пригнал офицер Богдановского полка сотник Семен Лощенко. Его яркую сине-желтую фуражку запомнили почти все участники боя. По-видимому, эта деталь особенно бросалась в глаза студентам в арестантских шапках.
Отрывок из воспоминаний шестиклассника Кирилло-Мефодиевской гимназии Льва Лукасевича: «Кожен з нас, учасників бою під Кругами, напевно, добре пам'ятає старшину-гарматчика Богданівського полку в синьо-жовтому кашкеті, який, ще з одним вояком на нашему панцеровому потязі, під сильним обстрілом ворога нищив картеччю спроби більшовиків зіпсувати зв'язок поміж двома відтинками нашої лінії, обабіч високого залізничного насипу». Но чтобы стрелять, артиллеристу Лощенко пришлось взять в помощь одного из студентов — подавать снаряды.
В общей сложности, по свидетельству Аверклия Гончаренко, оборону Крут составляли при 18 пулеметах «500 молодих вояків і 20 старшин. Одні вояки місячними боями перемучені, інші — військово невивчені». В составе этих сил Студенческий курень насчитывал, как пишет тот же Гончаренко, 115–130 человек.
Им противостояли бронепоезд красных и несколько отрядов красногвардейцев и матросов в 3000 человек во главе с бывшим полковником царской армии Муравьевым. Как вспоминает Гончаренко: «В ніч з 26 на 27 січня я мав розмову по прямому дроту з Муравьевым. Його вимога у формі наказу звучала так: «Приготовиться к встрече победоносной Красной Армии, приготовить обед. Заблуждения юнкеров прощаю, а офицеров все равно расстреляю». Я відповів, що до зустрічі все готове». В своих мемуарах Гончаренко расписывает свое умелое руководство боем — то, как замечательно косили красных расставленные им пулеметы.
Но автор первых мемуаров о Крутах, опубликованных еще в 1918 году, — студент Университета св. Владимира Иван Шарый нарисовал совсем другую картину. В статье «Січовики під Кругами» он писал: «Штаб, як тільки почали рватися ворожі шрапнелі, переполохався, переніс канцелярію з вокзалу у вагон і з усім ешелоном утік верстов на 6 від Крут, зоставивши керувати битвою офіцера Гончаренка, який весь час стояв у тилу і, певно, с переляку абсолютно не знав, що йому робити… Тікаючи, штаб захопив і вагони з патронами та набоями до гармат, що добило нашу справу під Крутами. З позиції раз за разом передають, щоб дали патронів, а тут огляділись — нема вагонів з патронами. Тоді офіцер Гончаренко кида битву і біжить сам з голими руками за патронами навздогінці штабові. Пробіг версти дві, побачив — далеко, і вернувся назад. Нарешті козаки з правого крила, примітивши недостачу патронів, а також те, що ешелони поїхали геть на другу станцію, почали одступати. Власне, одступати звелів і командир, але цей наказ був пізно переданий січовикам (то есть, Студенческому куреню сечевых стрелков, который лежал слева от железнодорожной насыпи. — О. Б.) і вони бились до того часу, коли вже з правого крила станція була зайнята більшовиками… Битва була програна».
Если отбросить патетику, то главной причиной проигранного боя стало банальное бегство штабного поезда вместе с патронами. На это намекает и Гончаренко: «Тут би дуже придався штаб сотника Тимченка, що мав тепер у себе активних бійців»… Увы, не «придався» — дал деру. Остальное довершила плохая организация связи украинских войск, которая не позволила им даже нормально выйти из боя. Кадровый офицер Гончаренко мог переговариваться по станционному телефону со своим противником Муравьевым по другую линию фронта. Но никто в украинском отряде, растянутом по фронту на 3 км и разделенном насыпью, не позволявшей левому флангу видеть правый, не догадался прихватить полевые телефоны, которые обеспечили бы мгновенную передачу приказов.
К примеру, для связи со студенческой сотней, по словам Гончаренко, были назначены три студента. В результате приказ об отходе, переданный устно, перепутали. Левый фланг, где были студенты, вместо того чтобы отступать, перешел в атаку. Во время нее погиб командир студенческой сотни Омельченко. Это, по словам участника боя Игоря Лоського, только «збільшило загальне безладдя».
