Союз плуга и трезуба - страница 103
Как ни странно, между этими событиями существовала теснейшая связь. Гетман Скоропадский собирался напрямую помочь галицким украинцам отстоять независимость. Но неожиданное выступление петлюровских национал-радикалов и начатая ими украинская гражданская война связали ему руки. И, кроме того, самые боеспособные из галицких армейских частей — сечевые стрельцы, вместо того, чтобы защищать от поляков родной Львов, двинулись отвоевывать у гетмана Киев. В очередной раз ситуацию в украинской истории можно было описать словами Ивана Мазепы: «Самі себе звоювали».
Львов часто называют столицей «украинского Пьемонта», сравнивая Галичину с тем королевством, которое в XIX веке сыграло решающую роль в объединении Италии. Но не так было всего сто лет назад. Назвать Львов украинским в то время невозможно было даже с большой натяжкой. Это был типичный польский город, входивший в Австро-Венгерскую империю. По переписи 1900 года, в нем проживало 84 тыс. поляков, 45 тыс. евреев, 5 тыс. немцев и 34 тыс. украинцев, которых, впрочем, официально называли не украинцами, а русинами.
Как видно из этих цифр, украинцы составляли только третью по численности народность среди львовян. По политическим взглядам, они делились на две части. Одних, втайне симпатизировавших России, называли «москвофилами». Они считали себя частью единого русского народа, оторванной от единого целого. Их политическим идеалом было возвращение в состав Руси, под которой они подразумевали Российскую империю.
Другая часть украиноязычных галичан наоборот признавали себя патриотами Австро-Венгрии. Втайне они, конечно, мечтали о великой и самостийной Украине «од Сяну до Дону» как неком далеком идеале, но как люди практичные не забывали делать официальную карьеру в империи Габсбургов. По крайней мере, ту, что эта династия им позволяла.
Австрийцы считали выгодным поддерживать эту этническою группу, гак как местная власть в Галичине по сути принадлежала полякам. Не будучи самыми многочисленными среди сельского населения провинции, они преобладали среди помещиков, горожан и деятелей культуры, претендуя на особую миссию «цивилизаторского» элемента. К примеру, даже классик украинской литературы Иван Франко вынужден был работать корректором в одной из польских газет во Львове. И именно из аристократов-поляков венское правительство по традиции назначало очередного наместника Галичины. Но как противовес им — чтобы не зазнавались подкармливало и «украинофильское» направление, выдавая субсидии местному Научному обществу им. Шевченко.
В 1914 году австрийские власти существенно «почистили» среди львовян группировку москвофилов — около двух тысяч из них сразу же после начала Первой мировой войны были арестованы и отправлены в концентрационный лагерь — не за то, что успели что-то совершить против Австрии, а за одну только любовь к России.
Мировая война заставила австрийцев начать формирование национальных полков в своей армии. Украинцам позволили создать легион сечевых стрельцов. Еще больше подобных частей дали Австро-Венгрии поляки, рассчитывавшие, что после войны будет восстановлена, если не независимость, то хотя бы широкая автономия Польши, разделенной еще в XVIII веке между Германией, Австрией и Россией.
В тяжелый для Вены 1916 год, памятный Брусиловским наступлением, старый кайзер Франц Иосиф даже подписал специальную грамоту, в которой пообещал создать после войны Польское королевство в составе своей обновленной империи и присоединить к нему Восточную Галичину со Львовом.
Но в марте 1918 года при заключении Брестского мира с украинской Центральной Радой особым секретным пунктом оговаривалось совершенно противоположное обещание. Австрийцы брали на себя обязательство создать к осени на той же территории уже… западно-украинскую автономию. В такой ситуации, имея на руках два совершенно взаимоисключающих и еще не выданных политических кредита, империя вступила в последнюю фазу своего существования. А осенью она просто посыпалась, как Российская империя за год до этого, не выдержав боев на итальянском фронте и нарастающего с каждым днем экономического кризиса.
