К вечеру 2 июня (время суток, уже понятие относительное — полярный день!) с ГАК доложили — цель обнаружена. Лодка под РДП, идет к нашему берегу. На срочный запрос пришел ответ, что наших лодок тут нет и быть не может. Мы сообщили, что в помощи пока не нуждаемся — одну субмарину сделаем сами, а получить по ошибке "дружеский огонь" совершено не хотелось. И кто же такой наглый — фриц-отморозок, кто еще не навоевался, или нерешительный, долго болтался в море, наконец дозрел сдаться, но боится что его потопят, или вообще, союзник-шпион?
— Цель опознана, двадцать первая!
Идем следом, дистанция шесть миль. Хотя акустика у "тип XXI" по этому времени очень хорошая, но фриц под РДП, а не моторами — гремит дизелями на все море, мешая своей же ГАС. И "мертвый сектор" прямо за кормой, который перекрывают свои же винты. РДП, он же шнорхель, от авиации маскироваться хорош, от субмарин-охотников не только не поможет, а еще и повредит. И что с тобой делать, гость непрошеный? Сдаваться ты бы в Нарвик шел — значит, враг? И какие же твои намерения?
— Цель опознана, уточнение. Конкретный фриц, что у Нарвика американцев топил.
Ага, а мы с глубины слушали. Как ты там их не только топил, но и спасавшихся расстреливал! Значит, дело ясное — фашист-фанатик! Решил напоследок еще кого-нибудь… а ведь могли немцы и знать, что мы в Средиземке, и на севере нас бояться не надо! Вот и полез, чтобы торпеды домой не везти — а после с чистой совестью, англичанам сдаваться. Только я тогда еще конкретно тебя пообещал утопить! Ну вот ты мне и попался!
— Михаил Петрович! — вмешивается Кириллов (бессменное наше "око государево") — сколько я представляю ваши и его боевые возможности, предложение сдаться ничего не изменит? Все же "двадцать первая", это ценный трофей. Жалко топить сразу.
Ну что ж, это можно. Берем вправо, отрезая врага от берега, и на скорости восемнадцать подвсплываем на глубину полста, и сразу вниз. И еще, короткий импульс ГАК в активном по цели. Если фриц все поймет правильно, то сейчас всплывет, поднимет белый флаг, и курс в ближайшую советскую базу! А если попробует скрыться — что ж, мы честно предупреждали!
Всплыл. Даже жалко, что не добавится еще единичка к нашему счету. Нет, снова погружается! И пытается спрятаться, перешел на малошумный ход (у "двадцать первых" для того были особые маломощные электромоторы). От акустики этих времен помогло бы — но мы его с трех миль слышим отлично!
У Бурого, в БЧ-3 все уже готово. Условия стрельбы простейшие, цель с малым ходом, на небольшой дистанции — даже полный залп тратить жаль. Пуск две торпеды, еще две готовы на маловероятный случай промаха. Но не промахнулись! Два взрыва, звук разрушения корпуса — девяносто третья официальная победа у нас на счету!
А после, как положено, всплыли под перископную. Осмотр ничего не дал — впрочем, там развело волну, и мелочь, вроде плавающих обломков, заметить было нельзя. Выдвинули антенну, доложили о бое на берег. Получили ответ, что подойдут катера МО, осмотрят район. Ну и нам дальше тут делать нечего!
4 июня были встречены "Куйбышевым" и "Урицким", и еще через полсуток вошли в Полярный. И я докладывал командующему, вице-адмиралу Головко, о завершении нашего Средиземноморского похода. Двадцать три официальные победы — последняя, уже здесь, вчера! Корабль имеет неполадки по БЧ-5, ограничивающие боеспособность, потерь в экипаже нет.
Затем в присутствии комиссии из технического отдела СФ, решали что делать дальше. Прибыла с Севмаша бригада сварщиков, привезли баллоны аргона — но все взвесив, решили, что лучше пока не трогать, дойдем до Молотовска самостоятельно. Взяв ремонтников на борт, 7 июня в сопровождении тех же двух эсминцев, а также спасательного судна "Юпитер", и двух тральщиков, вышли из Главной Базы, следуя в надводном положении. 11 июня без нештатных ситуаций прибыли в Северодвинск.
А дальше был "разбор полетов". И по части Курчатова и команды с "арсенала два", и по части нашего "жандарма" комиссара ГБ Кириллова и моей Анны Петровны. И то, что ждало меня после в Москве, в Наркомате ВМФ.
