Я за восемнадцать лет службы — до сорок первого здесь, в эвакуации в Саратове был — на всякое насмотрелся. Вот только уголовные так не убивают — всю семью, и ничего не взято. Инженер с "Арсенала", коммунист, его жена, и двое детей — всех кончили, удавками и ножами. Соседи не слышали ничего, но видели, как в квартиру трое военных заходили, с раннего утра. Не успели с осмотром закончить — милиционер бежит, нашу машину увидел. Через два дома — учитель, он в коммунальной квартире жил, к нему с утра военные пришли, а затем вышли, за собой дверь заперев и опечатав, и лишь через час соседи спохватились, что Михалыч с ними не уходил, так значит в опечатанной комнате остался? И в этом же доме, лишь в другом подъезде — еще два трупа, служащий горисполкома с женой. В общем, на один квартал, пять эпизодов, одиннадцать человек. И ничего не взято — лишь убивали! Сволочи — детей-то за что? Уголовные так себя не ведут — только фашисты!
И в ориентировке, что успели получить — по всему городу нападения на постовых милиционеров. По показаниям свидетелей, и рассказам тех, кому повезло отбиться — подходят сразу четверо или шестеро, и сразу, молча, пускают в ход ножи или стреляют. Внешне на митингующих совершенно не похожи, но и на уркаганов тоже — а ведь далеко не всякий урка вот так легко решится на милиционера руку поднять, зная, что за такое расстрел без вариантов! А отбиться удалось посту у телефонной станции, там двое стояли, с автоматами, и к ним еще комвзвода подошел. Но что делать, если идут люди, мирно, и вдруг выхватывают стволы? Один из милиционеров успел очередь дать, веером, неприцельно — но хватило, чтобы четверых положить, еще трое убежали — комвзвода раненый, но сумел все внятно рассказать, а других наших, одного сразу насмерть, второго до госпиталя не довезли.
Значит, прав оказался тот майор из СМЕРШ — фашисты в городе! Бандеровцы — это те же фашисты, немцам в услужение шли, и нехай не вякают, что за "ридну самостийну". Пока толпа шумит, эти убивают. Наверное, списки заранее у них были заготовлены — кто тут коммунист, кого в расход. Война.
Ну и обычные мазурики распоясались. Сперва с осторожностью, затем и вовсе разошлись — воруют и грабят среди бела дня. Парочку схваченных с поличным мы поначалу в отдел сдали, трудно все же вот так сразу, в режим военного времени, на месте в расход. А пришлось. Где армия, черт побери, мы же не справляемся, даже в одном районе, нас, оперов, всего восемь человек в бригаде, прочие же не сыскари, лишь улицы патрулировать могут.
Что в нашем деле главное? Правильно — опрос свидетелей! Кто тут про бандеровцев больше всего знает? А тот, из СМЕРШ, и те, кто с ним был. Так что, соколом лечу в горком, где сейчас, как мне сказали, штаб. Успел как раз когда толпа расходилась, что возле шумела. На входе там наши, милицейские стояли, меня узнали, пропустили без проблем, еще и подробно рассказали, на какой этаж и в какую комнату. Внутри — ну прямо Смольный из фильма "Ленин в Октябре", кто-то бежит с очень занятым видом, а кто-то на диване прилег и спит. С тем майором я прямо в коридоре и столкнулся — он тоже меня узнал. И попал я не на приватный разговор, а на заседание — правда, обстановка там была самая бурная. Председательствовала та самая инструкторша из Москвы, Анна Ольховская, еще были какие-то военные, как я понял, присланные из штаба округа для связи, еще товарищ Брежнев, и все! А где НКВД и госбезопасность? Что тут происходит, черт побери, как вышло, что в Киеве хозяйничает непонятно кто?
— Не хозяйничают — ответил майор — все ключевые объекты удалось удержать. И нам теперь надо "лишь ночь простоять и день продержаться" пока армия в достаточном количестве не подойдет. Что до отсутствия здесь товарищей (а может быть, уже и граждан) Рясного, Савченко, Слоня и даже Кириченко, то они оказались слишком сочувствующими украинской самостийной идее, а потому их деятельность в предшествующий период будет предметом разбирательства. Хотя пока решено предоставить им возможность искупить свою вину, да и массам это знать вовсе не обязательно. Особенно тем, кои вовлечены в события, как статисты. А привлечение к своей игре бандеровцев, это вообще, разговор особый и беспощадный. Дня через два три будет в Киеве "утро бандеровской казни" — но эти дни надо не только прожить, опер, но и себя не замарать. Поскольку разбирательство будет лютое и доскональное — кто и чем занимался, и на какую статью потянет. Я понятно объяснил?
