Бандеровцы? Так это не те, что с немцами ушли. В ОУН оказывается, тоже народ самый разный — фашистские прихвостни с Гитлером до конца оставались и в Берлине все сдохли, а это совсем другое крыло, ну как большевики и меньшевики. Которые совсем не за фашизм, а за Украину. И сказали мне, у них тех, кто раньше в КПЗУ был, много. И вот не видел я у них свастики, не слышал "хайль" и про русских недочеловеков. А говорили все вежливо и складно, что лучшей жизни для народа хотят — и для того готовы на тактический союз с кем угодно, ну как Ленин с теми же немцами в восемнадцатом, когда Брестский мир заключал. И что они за Украину — где место будет всем, и русским как я, и хохлам. Никакую не "самостийную", а Украинскую ССР, где будут новые справедливые законы. Что рабочему человеку восемь часов, никаких госзаймов в половину зарплаты, и никаких посылов куда Макар телят не гонял, если ты сам не захочешь. Вот только за это счастье сражаться нужно — даже если сам не доживешь, так другие при нем жить будут. Наша же идея, коммунистическая!
Да, оружие брал — нашу же трехлинейку, какую до войны изучал. Да, стрелял — а как иначе? Да, убивал — офицера, на углу Шевченко и Вокзальной, а что он грозил, разойдись, иначе танки вас будут давить? И еще было, ну это как на войне, ты стреляешь, в тебя стреляют. Чтоб по правде дальше было — а откуда эта правда-справедливость, так ли важно, да хоть от черта. Ни о чем не сожалею. Сестре лишь передайте, если вернется из германщины живой — что я ей счастья желаю, и перед Советской Властью ни в чем не виноватая она.
С моих слов записано верно. Рядовой второй сотни 444го куреня УПА Петр Крякушин.
Резолюция на документе: сведениями, имеющими ценность, не располагает — мерзавца расстрелять. Следователь СМЕРШ Сидюк.
Анна Лазарева. Киевский горком, 23 июня 1944.
Вот кто я сейчас — Ленин в Смольном, или Керенский в Зимнем?
Внизу под горкой стоит толпа. С красными флагами, даже портреты Вождей вижу. А слов не разобрать — кричат недружно. Но можно понять, что требуют партийных выйти и говорить с народом.
А выходить нельзя — убьют. Не толпа, а снайпер, как рассказали, было перед ЦК КПУ на Орджонокидзе, неизвестные снайперы с чердаков стреляли и по милиционерам у входа, и по толпе.
— Мы так в Будапеште делали — сказал Юрка — когда немцы пытались Хорти-младшего похитить, а мы помешали. Теперь и рагули додумались, ворье! И флаги тоже украли.
— Может, народ все же успокоить? — спросил Первый горкома — не все же там бандеровцы. Наш же, советский народ, лишь с завихрениями в мозгах.
— А всех и не надо — ответил Юрка — одного довольно, с оптической винтовкой.
А сколько их там всего? На глаз, человек с тысячу — хотя те, кто в задних рядах, возможно, лишь зеваки. И сколько среди них активных бандеровцев? Пока лишь стоят, за спешно натянутой колючей проволокой, что-то орут, плакатами машут, оружия не видно.
Нас же тут в огромном здании на Владимирской Горке, как показал учет, утром было двести шесть человек — и ЦК, и обком, и горком, вместе с техперсоналом и охраной. Вооружены почти все, но в большинстве, пистолетами. Но есть четыре пулемета, включая МГ у ребят. Причем один "крупняк" ДШК невесть как оказавшийся в горкомовской оружейке. Там же, в закромах — три десятка мосинских винтовок, и одиннадцать ППШ, и еще четыре десятка автоматов у милицейской охраны. А вот гранат не оказалось, и патронов не слишком много — но, как сказал Юрка, один штурм, пусть даже очень хороший, отобьем — и вообще, президенту Альенде хуже было. Ну а после придется прорываться по Владимирскому спуску к Речному вокзалу, а там уже Подол начинается, с заводской дружиной.
— А если пойдут? — спросил Первый горкома — из пулеметов косить, как фрицев под Керчью. А ведь придется. Эх, мужики!
— Я вот с их фельдмаршалом Роммелем ручкался — сказал Юрка — теперь он главком их Фольксармее… будет. И что с того — сколько я до того фрицев положил? Война — тут уж, если ты по эту сторону мушки, а враг по ту…
— Да я все понимаю — махнул рукой Первый горкома — просто думаю, товарищ Сталин сказал, что в этой войне мы двадцать миллионов народа потеряли, еще цифра уточняется. И выходит это больше, чем у нас, России, было убитых за Гражданскую, Империалистическую, японскую, Балканскую, Крымскую и прочие войны, вместе взятые, жуть! А мы еще туда добавляем.
