— Не так все плохо, товарищ Пономаренко — усмехнулся Сталин — уникальный случай, когда мы начинаем действовать, не узнав о начале событий, уже через какое-то время, а заранее! Товарищ Ватутин, вы поняли, что от вас требуется? Нам не нужно, чтобы из Киева была вторая Варшава, которую сейчас проще отстроить заново в другом месте, нам не нужна выжженная земля и трупы, на месте где когда-то была столица Советской Украины. Беспощадность к врагам и изменникам, но милосердие к заблуждающимся — дадим им после исправить свои ошибки, трудом на благо СССР.
Я спросил, кто же сейчас в Киеве вместо предателя Кириченко, Сталин взглянул на Пономаренко, тот сказал:
— Товарищ Ольховская, инструктор ЦК. В раскрытии заговора, ее прямая заслуга. Бывшая партизанка, разведчица и снайпер, имеет на счету несколько десятков лично убитых фрицев. Умная, энергичная, хороший организатор, можете полностью на нее положиться. Из недостатков: всегда имеет свое мнение, которое отчего-то часто оказывается правильным — так что, иному начальству очень трудно товарищем Ольховской управлять. Можете считать ее исполняющей обязанности Первого Секретаря ЦК КПУ. Хотя замечу, что формально Кириченко (для масс) остается на своем посту, однако по факту все решает Ольховская. И отвечает перед ЦК ВКП(б) за все политические вопросы.
В 16.15 четыре самолета с моим штабом — товарищами, которых я знал еще по Первому Украинскому, в опыте, умении и надежности которых был абсолютно уверен — опергруппой НКГБ и охраной, приземлились на аэродроме Жуляны. Еще через полчаса я принимал дела у Герасименко, тут же арестованного и "до выяснения" отправленного в Москву. Ситуация действительно была критической. Было уже мирное время, и Киев находился глубоко в тылу — об этом забывают те, кто много после осмеливаются ставить мне в упрек, отчего мятеж не был подавлен в самом начале! Численность Киевского гарнизона составляла три с небольшим тысячи военнослужащих, и это были, в большинстве, тыловые и технические части! Причем до четверти личного состава составляли призывники с Западной Украины, которые, приказом Генштаба, должны быть немедленно разоружены и изолированы. Наиболее боеспособной в/ч был полк охраны штаба КВО, но и там, внушало беспокойство расположение его парков с техникой и артиллерией в Соломенке, где они могли быть захвачены внезапным нападением. В целом, несение службы в Киевском гарнизоне было направлено на охрану, а не оборону объектов — что являлось категорически недопустимым. При том что в одном лишь западном секторе следовало любой ценой удержать очень неудобный участок, "кишку" вдоль Воздухофлотского проспекта, от Жулян до штаба КВО, и товарную станцию рядом. А ведь еще оставался 41й военный городок на севере, в Оболони, центр правительственной связи, прикрываемый всего лишь ротой охраны, и как мне доложили, никаких дотов и вышек, один лишь деревянный забор! И мосты через Днепр, которые отдавать было никак нельзя!
Первые самолеты с подразделениями 1й воздушно-десантной дивизии прибыли в Борисполь в 17.20. Возможности военно-транспортной авиации тогда были далеко не те, что в более позднее время, лишь с конца пятидесятых, с принятием на вооружение Ан-12, части ВДВ обрели наконец истинную аэромобильность. Приводящие в пример посадочные десанты на островах Эгейского моря в ходе операции "Ушаков", как и после в Манчжурии, забывают, что они проводились после гораздо более серьезной и длительной подготовки, и не были столь масштабны, имея численность роты, редко батальона. К тому же, для удобства управления, планом было предусмотрено, что 1я вдд садится в Борисполе и действует в восточном секторе, а в Жуляны должны были прибыть две бригады морской пехоты — однако же десантники, имея больший опыт взаимодействия с ВТА, умудрились "перетянуть одеяло" себе, забрав, например, все "Ланкастер-йорки" тяжелого транспортного полка с аэродрома Бельбек. В результате, морская пехота начала прибывать, отдельными подразделениями, лишь с утра двадцать третьего, а полное сосредоточение 5й гвардейской и 6й бригад было завершено только двадцать четвертого во второй половине дня.
