— Сказывай!
— Спрашивай!
— Варили?
Викеша сердито покачал головой:
— Уйди, Андрейка!
— Йисть хочу! — пискнул мальчик мимоходом и тотчас же прибавил: — Пойдем, на девчонок посмотрим!
Девчонки сидели внизу под косогором, у самого берега. Они занимались странной игрой. Выкопали в песке небольшие ямки, набрали круглых камешков, похожих на яички. Каменные яйца лежали в песчаных гнездышках, а девочки сидели перед гнездышками и пели тихими и тоненькими голосами «уточку».
— Утка, утка, утичка, утичка матерая, на яйцах сидит!
Мальчики скатились сверху, как буря, въехали ногами в утиные гнезда и разбросали камедные яйца.
— Будя! — кричал Викеша. — Давайте лучше в ворона играть.
Он совсем забыл про голод, и глаза его радостно блестели.
Девочки быстро согласились. Лика, по прозвищу Сельдятка, вертлявая девчонка, глазастая и черная, как галка, застрекотала радостно: «Я буду матка, я буду матка!»
— А я буду ворон! — говорил Викеша.
— А я кто буду? — переспросил Андрейка. — Ну, я буду стрелец с луком.
Он вынул из-за пояса ножик, моторный поречане носят чуть не с колыбели, срезал хлыст ползучей березы, потом достал из кармана тонкий ремешок из черненой мандары, шкуры пятнистого тюленя, и согнул себе лук для своей роли стрельца. Потом выстругал стрелу. Луки на севере были в ходу даже у взрослых. Станичные казаки били из лука гусей и лебедей, как богатыри в былинах. Лук состязался с кремневым ружьем, ибо стрелы ничего не стоили, а порох и свинец приходилось покупать у купцов за дорогую цену.
— Ворона, ворона! — кричали девчонки. Они столпились все вместе, изображая гусенят.
— Ворон, ворон, что ты делаешь? — спрашивала матка, прикрывая гусенят руками, как крыльями.
— Землю копаю.
— Зачем копаешь?
— Камушки ищу.
— Зачем камушки?
— Ногти точить.
— Зачем точить?
— Твоих деток царапать!
— У ворона глазки жадненьки! — крикнули гусенята и бросились врассыпную.
Ворон ринулся вдогонку, но стрелок пустил в него стрелу и попал ему в бок.
— Умер, умер! — кричал Андрейка. Но ворон, не обращая внимания на собственную смерть, догнал самого маленького гусенка, Аленку Романцеву, которая еле ковыляла на коротеньких ножках, и зарылся своим острым носом в ее мохнатый балахон.
Девочки бросились на выручку, да остановились, не добежав.
— Девушки, йисть хотца! — раздалось, как припев, и руки у всех упали.
Только ворон не унимался и немилосердно теребил несчастного птенца.
— Кусается! — раздался писк и плач пятилетней Аленки.
Девочки бросились на выручку и стали щипать хищника так же крепко и бесцеремонно, как щиплются настоящие гуси.
Началась свалка. Аленка вывернулась и с плачем побежала. Показалось Викешино лицо, красное, свирепое, с дикими глазами. Он, кажется, и впрямь вообразил себя вороном, жестоким людоедом.
Девочки, запыхавшись, сели рядом на длинном бревне.
— Давайте сказки сказывать! — предложила Фенька Готовая.
Сказок на Колыме было великое множество. Тут попадались русские, чукотские, якутские, тунгусские и даже американские индейские сказки, которые переплывали Берингово море вместе с китоловами и спиртовозами из Сиаттля и Сан-Франциско. Ребятишки и сами умели сочинять и даже устраивали состязания, кто скорее и лучше расскажет. Но самые лучшие сказки знала Машуха Березкина, короткая широкая девчонка, как будто выпиленная из сосновой доски.
— Какую сказывать? — предложила она, даже не дожидаясь приглашения.
— Едемную! — пролепетала Аленка, которая забыла о трепке и жадно раскрыла рот от ожидания.
— Зили были старик и старуха, — начала Машуха особым шепелявым, свистящим, низким голосом.
— У них были трое дочки, Оселочка да Иголочка, да Метелочка. А еды у них было: олений бок, сохачиная голова, фляга жиру, вязка рыбы сушеной, сотня мороженой.
— Нельма, — прибавила Аленка вдруг.
Сказка сочинялась тут же на месте и слушатели имели право делать вставки по своему желанию и вкусу.
— Не мешай! — огрызнулась Машуха. — Вот они как стали йисти, как стали йисти, съели этот бок, и голову, и жир, и рыбу…
— И нельму, — прибавила Аленка упорно.
— Девки, молчите! — крикнул неожиданно Викеша и вскочил на ноги. Сказка оборвалась. Девчонки смотрели удивленно на буйного мальчишку.
