— Проводите его, — коротко распорядился Раффлс.
— Кто это? — удивился я, когда официант ушел.
Раффлс сжал мою руку. Глаза его превратились в стальные точки.
— Кролик, будь со мной рядом. — Знакомые неотразимые нотки послышались в его суровом, но обаятельном голосе. — Будь со мной рядом, Кролик, если начнется заварушка!
Ни на какие объяснения времени не было, так как в эту минуту дверь распахнулась и в комнату с поклоном впорхнул щегольски одетый человек в сюртуке, на носу пенсне в золотой оправе, в одной руке блестящая шляпа, в другой — черный саквояж.
— Добрый вечер, джентльмены, — проговорил он с улыбкой, чувствуя себя совсем как дома.
— Садитесь, — пригласил Раффлс гостя к столу. — Позвольте вам представить мистера Эзру Б. Мартина из Чикаго, — обратился он к нему. — Мистер Мартин — мой будущий шурин, брат моей будущей жены. А это мистер Робинсон, управляющий у Спарка и К°, известных ювелиров с Риджент-стрит[6].
Я навострил уши, но ограничился лишь кивком головы. Я не был уверен, что смогу соответствовать новому амплуа.
— Я рассчитывал, что мисс Мартин тоже будет здесь, — продолжал Раффлс, — но, к сожалению, она неважно себя чувствует. Завтра утром девятичасовым поездом мы едем в Париж, и она решила, что два мероприятия сразу — слишком утомительно для нее. Извините, что разочаровал вас, мистер Робинсон, но видите, я уже делаю вам рекламу.
Раффлс поднял правую руку, у него на мизинце сверкал бриллиант. Готов поклясться, что пять минут назад его там не было.
Лицо у продавца помрачнело, лишь на минуту оно вновь засветилось, когда он подробно распространялся о том, сколько это кольцо стоило и сколько они за него получили. Он предложил мне отгадать цифру, но я вежливо покачал головой. Не помню, чтобы я когда-либо за всю свою жизнь был менее разговорчивым.
— Сорок пять фунтов! — воскликнул ювелир. — Да за него и пятьдесят гиней было бы мало!
— Верно, — согласился Раффлс. — Конечно, мало. Но, между прочим, молодой человек, вы получили за него наличными, не забывайте об этом.
Не буду описывать, насколько я был заинтригован. Скажу только, что я получал огромное удовольствие от всей этой мистификации. Это было так похоже на Раффлса, так напоминало старые времена!
Оказалось, что мистическая дама, моя сестра, только что была помолвлена с Раффлсом, который изо всех сил старался привязать ее к себе при помощи дорогих подарков. Я не совсем понял, кому предназначалось кольцо с бриллиантом, но за него явно уже заплатили, хотя для меня было полной загадкой, когда и как. В это время из саквояжа ювелира выплеснулся целый поток драгоценностей. Своим блеском они успешно соперничали со светом электрических ламп под потолком. Мы втроем склонились над ними, у меня при этом не было ни малейшего представления, что последует дальше, хотя я и не исключал серьезного преступления. Восемнадцать месяцев тюрьмы не проходят даром.
— Мы выберем для нее, что нужно, сразу, но если ей что не понравится, вы потом обменяете. Неплохая мысль, а?
— Именно это я и хотел предложить, сэр.
— Тогда прошу, Эзра. Я думаю, ты знаешь вкус Сейди. Помоги мне выбрать.
Мы и выбрали. Боже! Чего мы только не выбрали! Сначала кольцо, обручальное кольцо с бриллиантом. Оно стоило девяносто пять фунтов. Потом бриллиантовое колье — двести гиней, но можно, конечно, и в фунтах. Предполагалось, что это будет подарок жениха. Свадьба явно была неминуема, и мне не уйти от роли брата. Ну что ж, я решил соответствовать случаю и высказал предположение, что моей сестре понравится бриллиантовая звезда (сто шестнадцать фунтов), правда, посчитал, что я вряд ли могу ее себе позволить, и тут же схлопотал приличный пинок под столом. Я уж и рот боялся открыть, чтобы попытаться предложить за звезду окончательную сумму — круглую сотню. Однако тут вдруг все было кончено, потому что заплатить-то мы не могли, хотя перевод (как сказал Раффлс) уже «давно должен был прийти из Нью-Йорка».
— Но я ведь вас совсем не знаю, джентльмены! — воскликнул ювелир. — Я даже не знаю, в каком отеле вы остановились!
— Разве не помните, я же вам говорил: мы живем у друзей, — сказал Раффлс не то чтобы рассерженно, но как-то подавленно. — Это правда, сэр! Чистая правда, поверьте, я совсем не хочу, чтобы вы шли на такой риск. Я попытаюсь придумать какой-нибудь выход. Да, сэр, я должен что-нибудь придумать.
