Пожалуй, крайнюю позицию в этом длинном ряду критиков панлогизма занимал С.Кьеркегор, считавший базисным началом экзистенцию, некий аналог species средневековых онтологий, и вместе с тем поток индивидуальных, неповторимых моментов человеческой жизни.
Таким образом, другой стороной "переворота в философии", и даже своеобразной мерой оппозиционности идеалистическому миропониманию, слитому у Гегеля с панлогизмом, стала та или иная степень иррациональности, допускаемой "новыми философами" как в знание о мире, так и в саму действительность. И в этом плане С.Кьеркегор тоже был наиболее "продвинутым", хотя в той или иной степени ирра-ционалистические моменты нетрудно обнаружить в философских рассуждениях всех представителей критической философской волны (не исключая, кстати, и К.Маркса). Здесь важно отметить, что именно кьеркегорова экзистенция напрочь исключает прежнюю оппозицию сущности и существования - как всеобщего и единичного, и тем са
21
мым как глубинного и поверхностного, важного и второстепенного, свойственную, якобы, всем областям бытия и знания (разумеется, при этом почтение оказывалось и предпочтение отдавалось всеобщему закону, стабильному - как сущности, определяющей переменчивый и мимолетный мир явлений): Кьеркегор радикально меняет систему ценностей, переворачивает прежнюю шкалу ценностей на противоположную и предпринимает попытку освоить средствами философии то, чем пренебрегали прежние, по его словам, "абстрактные" философы - неуловимое логической мыслью "вот-это-здесь-и-сейчас", которое, по его мнению, как раз и является подлинной сутью действительности.
Разумеется, такое постижение действительности не может быть ее "отражением": ведь, с одной стороны, "отражать" мимолетное и неповторимое не только бессмысленно, но и невозможно - не успеешь "схватить" нечто сознанием, а его уж нет (в этот "Гераклитов поток" нельзя войти не только дважды, но даже и единожды); с другой стороны, отражение по смыслу своему предполагает отношение "отражающего" к "отражаемому" как к чему-то "внешнему", и поэтому результатом отражения будет преобразование внешнего во "внутреннее", в нечто отличное от того, чем оно было - или остается - "само по себе" (так, наука превращает любой "факт действительности" в "научный факт", который есть пример закона). Постижение действительности как таковой, как она есть "сама по себе", как "потока жизни", в ее подлинности, должно быть переживанием - и потому совершается оно скорее сердцем, чем умом; тогда исчезает граница между Я и Оно, а значит, и отношение между ними.
Такая установка стала характерной чертой герменевтики, которая в XX веке превратилась в самостоятельное и весьма влиятельное течение; однако характерные ее моменты нетрудно найти уже и у Кьеркегора, и у Шопенгауэра, и у Дильтея, и даже у современника Гегеля - Ф. Шеллинга (который именно потому и ставил искусство выше философии).
Вывод касательно самой философии, который следует из таких преобразований, был весьма серьезным: получается, что философия вообще имеет право на существование только вследствие ее герменевтической связи с подлинной действительностью человеческой жизни; ей вовсе не "приходит конец", поскольку она переняла ценное содержание у мифа и религии, которые не рефлектируют жизнь, а полноправно входят в ее состав - ведь верующий живет верою, а не рассуждает об основах веры; религия или миф, ставшие предметом рефлексии, перестают быть мифом или религией в собственном, исконном, интимном смысле (как писал Кьеркегор, знать, что веришь, - это уже значит не верить!). И даже если Шеллинг, как и Ге
22
гель, пытался синтезировать философию с религией, то ведь он делал это совсем другим, нерационалистическим, способом; он отнюдь не рационализировал религию, подобно Гегелю, не превращал ее в раздел или в несовершенный полуфабрикат философии, во что-то вроде гадкого утенка из сказки Андерсена, который еще не понял, что он прекрасный лебедь. И под этим углом зрения можно даже сказать, что Шеллинг "шел впереди своего времени" - ведь его взгляды ближе шопенгауэровским, нежели гегелевским, которые были своеобразным "стандартом" философской мысли того времени.
