Жуткое журчание от твари, жалкий вид и вонь сделали свое, и ее живот снова скрутило. Он еще пару раз дернулся, тогда Арчер оттащил его в сторону, где тот уже лежал не подвижно.
Она отодвинула к стене, прижимая к себе ноги. Неестественные сила и уверенность, которые поддерживали ее, исчезли, оставляя ее одну.
Арчер нагнулся к ней.
— Сера. — Топор упал на тротуар с шумом, а он стал обнимать ее. — Ты ранена?
Она смотрела на обратную сторону руки, где жгла черная кровь. Она все еще сжимала деревянные щепки. Разжав руку, деревянные осколки посыпались на землю.
— Я подпустила его. Гез, близко, а я подпустила его.
Арчер сел на корточки приподнял бровь. Это было последним, что она помнила, а потом пустота и крик, еще более ужасный, чем вопль мертвого монстра, тьма поглотила ее.
Корвас оставил свою крепость, прихватив три кожаных сумки, трущиеся о его бедра со звуком стекла. По его следу шли скулящие тени. Никто им не приказывал, они сами увязались за ним.
На углу, освещенном не уличными фонарями, а огнем, мерцающим в темноте, он встретил человека.
— Эй, Джек, отличная ночь.
Корвас помедлил, затем повернулся к нему на пятках.
— Прекрасная.
— Ты ищешь одну вещь? Она у меня.
Древняя недоброжелательность в Корвасе признала, что в отверстии этого человека куда больше дыр, чем в несущих облаках по холодному небу.
— Я ищу свою свободу.
Мужчина рассмеялся, звук был столь же неприятный, как и бьющееся стекло.
— Твоя свобода в моем кармане. Купишь или убьешь и заберешь?
— Такой путь к свободе лежит через смерть. Не этого я ищу.
Мужчина развел руками.
— Ты идиот? Священник? Пошел отсюда.
— Да, да. То есть, в самом деле, путь к моей свободе. Черт. — Корвас спустил солнцезащитные очки вниз на нос и посмотрел поверх оправы.
Дилер напрягся.
— Эй, я должен идти…
— Сам того не зная, ты давно уже ушел друг мой. — Яд начал жечь заднюю часть глазного яблока. Он застыл от боли, но кислота уже текла по щекам. Он поднял руку. На пальце был камень, который сначала был ледяной, а потом начал гореть на травмированной мозолистой коже.
Мужчина отпрянул назад, слишком медленно. Корвас размахивал своей рукой как косой.
После его широкого взмаха, прядь волос слетела с головы дилера. К ошпаренному глазу Корваса потянулась разъеденная душа, подобно следу улитки.
Дилер отступил назад, вжимаясь в стену. На тротуар посыпались пылающие развалины. Дилер упал на тлеющие угольки, раскрывая рот и плача.
Тени роились вокруг ног Корваса подобно уткам. Конечно, они были воплощением чистого зла с зубами в форме игл, и он бросил им как мусор новую душу.
Корвас оставил тени за жадным банкетом. Он подошел к трупу растянувшемуся на тротуаре. Тело стонало и дергалось, сжимая голову. Не труп все же.
Корвас оттащил дилера к его ногам и отложил в сторону тлеющие угольки.
— Ты пал?
Дилер подтянул штаны.
— Что тебе надо, Джек? — Он говорил это как молитву. — Она у меня.
— Уже нет, — сказал Корвас мягко. — Но ты можешь быть еще полезен. — Он снял один ранец и одел на плечи дилера. — Вот это плоды твоих злобных дел, урожай твоих грехов. С этим ты поможешь мне посеять еще, последний твой урожай.
Дилер боялся его. Корвас вздохнул.
— Это новое горячее дерьмо, человек. В общем выполняй.
Дилер засунул свою руку в ранец. Послышался звон стекла, когда он достал тонкий пузырек. Даже в свете умирающего тепла, маленькие таблеточки отражались лунным жаром подобному жемчугу.
— Это солнце?
— Не говори ерунды, — Корвас забрал у него пузырек и положил обратно в ранец. — Не назначай слишком большую цену. Нетерпение и жадность, мой друг, убьют тебя. — Фактически, уже убили.
Он поднял все еще живое тело дилера через поток кружащихся теней. Они уже получили, что хотели.
Дилер смотрел искоса на Корваса с подозрением.
— Что я должен тебе, Джек?
— Ничего. Ты же знаешь Корвасов? Ну, почему бы и нет? Это было давно, использовали их как военно-морское оружие, как копье с острым зубом на конце. Католики пустили Корвасов на враждебные судна, которые позволили своим солдатам перебираться через мост. — В тихом замешательстве дилера Корвас устало потер глаза. — Я был мостом, мой друг.
