Понятно: тактически нам нужно (для престижа) держаться «жестко». Но дальше-то что? Ладно - пусть мидовцы на своих собраниях (есть у них Комитет зам. министров соцстран, есть «институт» совещаний министров) - долбят в одну точку. Но, когда собираются Секретари ЦК, члены ПБ, «верные друзья», собираются впервые без румын (которые отказались), можно, наконец, поговорить действительно по-дружески, доверительно, конфиденциально.
Мы с Загладиным вставили в текст для Б.Н.’а не много: мол, наши ведомства пересматривают сейчас всю проблему гонки вооружений, с учетом установки американских средних ракет. Работа не завершена, но цель ее - разработать новую платформу, которая при строгом соблюдении принципа равной безопасности - будет предложена Западу. (Передаю смысл, не текстуально).
Так вот в рассылке по ПБ Громыко все это вычеркнул, так же как и выраженное позитивное отношение к «плану Брандта».
Осталась опять одна пропаганда, попросту говоря, - призывы поддерживать и разъяснять, пропагандировать, обосновывать и оправдывать советские ответные меры. С точки зрения «социалистического интернационализма» это бесстыдство. Это циничное великодержавие, демонстрация того, что страны содружества обязаны «поворачиваться» по нашему мановению без права даже на ушко сказать нам о своих заботах или проявить минимальную инициативу.
Когда мы вернемся на переговоры, они должны будут с таким же рвением доказывать и своим народам, и всему миру, что это так же правильно, как правилен наш нынешний отказ от переговоров.
Но это, так называемая, «большая политика». А каков Пономарев! Он теперь мне и Загладину внушает, что никак невозможно и «было бы неправильно» говорить о каких бы то ни было переговорах. Рейган и К>о спекулируют на том, что мы, мол, все равно вынуждены будем вернуться в Женеву, несмотря на установку ракет. И поэтому надо им показать, что им не удастся успокоить общественность. Будто мы с Загладиным вчера родились, ни о чем не ведаем, а от него не слышали «решимости» вести политически серьезный разговор с друзьями на данном Совещании.
К Черненко он действительно обращался. Даже послал ему текст до рассылки, чтоб заручиться согласием до Громыко. Но тот продержал два дня, не прочел и разрешил делать рассылку, то есть - подставил Пономарева под громыкинскую оплеуху.
А Громыко, захватив монополию на внешнюю политику, играет в престижнодипломатические игры, будто мы в 30-х годах, или в 50-ых. Если Андропов и дальше будет это терпеть, мы очень опасно можем приблизиться к ядерному порогу.
9 декабря 83 г.
Около 12 ночи. Провели Совещание. Мое брюзжание оказалось беспредметным: все довольны, все поставили свои галочки (и перед своим начальством, и перед Москвой). Все во всем согласны, в том числе - в осуждении румын, которые - «отступники» и «капитулянты», но рвать с ними не нужно, а надо «работать». И вообще - будем давать отпор и сплачивать всех, кто за мир. Коротковолновое общение то с теми, то с другими (венгры, болгары, немцы) убеждает, что все очень хорошо понимают правила (нашей) игры в ядерную дипломатию и стратегию, а так же и то, что деваться некуда и надо втихоря приспосабливаться и урывать, где безнаказанно можно это сделать.
Мы, аппаратчики, выполнили свою службу четко и быстро: речи, доклад, коммюнике, стенограммы, записи, информация по итогам, заключительное слово, а на этот раз также письмо к своей партии (почему не было румын), и к братским партиям не соцстран (на эту же тему). В 16.00 Совещание кончилось, а в 20.00 уже были готовы все «вытекающие» из него бумаги.
10 декабря 83 г.
Очередной том «Истории марксизма» в издательстве «Прогресс» (рассылается по «списку»). Амбарцумов - автор предисловий, создает новый (для элиты) стиль критики анти- и-немарксизма и попутно реабилитирует Бухарина: в советских типографиях о нем ничего похожего не печаталось на протяжении 50 лет! Парадоксально (впрочем, закономерно), что Пономарев - автор учебника по истории КПСС, который чуть ли не каждый год переиздается и по которому учатся все студенты и проч., понятия не имеет о том, что через вот такие издания фактическая информация о подлинной истории нашей партии уже знакома большому числу советской интеллигенции, во всяком случае - думающей и неравнодушной. Возможно она доходит и до студентов.
